Путь к Небу
Шрифт:
Так или иначе, не прошло и тридцати минут после выхода из Урочища Шепотов, как мы уже стояли у реки, на скрипучем деревянном настиле причала, разглядывая пришвартованный корабль.
Кохая «Канко-Мару» имела в длину метров тридцать, была тупоносой, да и вообще какой-то угловато-рубленой. Фальшборт отсутствовал — его заменяла редкая деревянная решетка — частью затянутая неким подобием парусиновой занавеси, частью — голая, позволяющая хорошо рассмотреть палубу, где на длинных скамьях неподвижно сидели у весел матросы-неписи — несколько десятков человек. Единственная надстройка
Ни Антоновой, ни ее верного коня пока что-то нигде видно не было.
Едва мы успели осмотреться, как по узким сходням на причал сбежал человек — непись девятого Уровня по имени Изэнэджи-сан – в кимоно и с мечом-вакидзаси за поясом. В нескольких шагах от нас он остановился и учтиво поклонился. Мы трое ответили любезностью на любезность.
– Я помощник капитана, – представился непись, распрямив спину. – «Канко-Мару» готова к отплытию — ждем только вас. Прошу уплатить по десять золотых с каждого пассажира — и можете подняться на борт.
Требование денег явилось для меня некоторым сюрпризом — хотя, по-хорошему, его следовало ожидать: условия сделки с Дэйсьюк-саном касались только коня и послания капитану, наивно было думать, что по реке нас повезут на халяву. Однако сейчас меня гораздо больше финансового беспокоил другой вопрос.
– А где та, что привезла письмо о нас? – спросил я непися о Маше, на всякий случай не называя ее по имени. — Мы условились встретиться на пристани.
— Почтенная Антонова-сан ожидает вас в каюте, — ответил Изэнэджи-сан.
– - Свою долю платы она уже внесла.
– А ее конь – тоже в каюте? – подозрительно прищурившись, поинтересовалась Вика.
– Лошадь не смогла подняться по сходням, – покачал головой помощник капитана. – К тому же, ее перевозка обошлась бы вам в целых сто золотых. Антонова-сан отпустила Роти, и та ускакала.
– Могла бы и посоветоваться, – буркнула себе под нос моя сестрица. – В конце концов, это я платила за коня…
– Роти – кобыла, – поделился наблюдением Изэнэджи-сан.
– Рады за нее, – проворчал я, запуская руку в Инвентарь – за монетами.
Получив запрошенное золото, помощник капитана жестом предложил нам подняться на судно. Едва мы оказались на палубе, как двое неписей-матросов втянули на борт хлипкие сходни. Гулко застучал барабан, отбивая ритм зашевелившимся гребцам, и кохая отчалила.
Следовало, пожалуй, быть готовым к любому обороту, но Изэнэджи-сан не обманул: Машу мы и правда застали в каюте – одной из двух или трех комнат того самого домика на корме «Канко-Мару». Черное одеяние синоби Антонова сменила на мирное кимоно – в идзакая я уже был свидетелем, как она проделала подобную операцию, тогда это заняло у девушки считанные мгновения – и сидела теперь на коленях на подушечке перед столиком, уставленным мисками с рисом и
– А вот и мы! – радостно возвестил двоюродной сестре о нашем прибытии Пашка. – О, хавчик! – шагнул он к накрытой «поляне». – Сейчас подкрепимся!
– Нет, – тихо, но твердо проговорила Антонова, едва закрывшаяся дверь каюты отгородила от нас Изэнэджи-сана, послужившего нам провожатым. – Ничего здесь не трогайте!
– Почему? – нахмурился Иванов, послушно отдергивая уже протянутую было к мисочке руку. – Еда отравлена? – попытался усмехнуться он.
– Скорее, пропитана снотворным, – почти беззвучно, одними губами, произнесла Маша. – Убивать нас не собираются – до поры. А вот попробовать усыпить – могут.
– Зачем? – также понизив голос, спросил Пашка.
– Затем, что нас намерены принести в жертву каппа. К моменту церемонии мы должны быть живыми. Но ничего не подозревающими и желательно – беспомощными.
С четверть минуты мы молча переваривали услышанное.
– Так, давай-ка по порядку, – негромко выговорил наконец я, пододвигая свободную подушку и плюхаясь на нее рядом с Машей. – Что еще за каппа?
– Я знаю! – подавшись вперед, энергичным шепотом заявила Вика. – Каппа – это японские водяные! Помесь лягушки и черепахи! – почти скороговоркой, словно боясь, что ее перебьют, выпалила девочка. – У них еще такое блюдце с водой на голове! Если вода выльется, водяной погибнет! Вот!
– Не обязательно погибнет – скорее лишится сил, – поправила мою бойкую сестрицу Антонова. – И это не совсем блюдце… Впрочем, такие мелочи сейчас не важны, а в целом – все верно. Каппа – водяные демоны. Считается, что главное их развлечение – затащить человека в воду и выпотрошить там…
– Бррр, страсти какие! – поежился Пашка, также уже подсевший к нам.
– Откуда инфа про жертвоприношение? – вернул я разговор к сути дела.
– Прочла в письме Дэйсьюк-сана. В нем этот гад дал капитану кохая весьма подробные инструкции на наш счет.
– Письмо же было запечатано! – вспомнила Вика.
– Для синоби это не проблема, – пожала плечами Маша.
– А капитан не понял, что письмо вскрывали? – уточнил я.
– Уверена, что нет. Я сработала очень аккуратно.
– Хорошо, что ты догадалась прочесть послание! – заметил Пашка. – Я бы, наверное, не сообразил…
– Я тоже не сообразила. Оками мне подсказал.
– Кто? – решил я, что ослышался. – Ками?
– Оками. Белый волк из Урочища Шепотов. Вы его разве не видели?
– Видели, как не видеть… – пробормотала Вика.
– Ладно, ками с ним, с Оками, – хмыкнул я. – Что конкретно велел капитану сделать Дэйсьюк-сан?
– Конкретно – столкнуть нас за борт на рассвете.
– На каком еще рассвете?
– Ты что, на карту не смотрел? – укоризненно покачала головой Антонова. – Река течет в ночную часть локации, потом делает поворот – и возвращается в дневную. Соответственно, по пути будет сначала закат, а потом – рассвет.
– Ну да, логично, – карту я, конечно же, изучал, но на границу дня и ночи, которую, двигаясь по реке, нам предстояло дважды пересечь, внимания и в самом деле не обратил.