Путь к океану
Шрифт:
— Придется накачивать ее "Желтым соловьем", — мрачно изрек Гервен, пока я пыталась отфыркаться от воды, вылитой на меня "милашкой" Элистаром. Честное слово, знала бы, какую гадость готовит мне этот мерзавец, не стала бы так некультурно выражаться, приберегла бы пару словечек специально для него.
Первое время мне даже нравился легкий вкус напитка, напоминающий чем-то колу. Но после нескольких литров к горлу все чаще стала подступать тошнота. Да уж, если Гервен что-то сказал, значит, так оно и будет. Причем, дословно. Мой организм не просто накачивали "желтым соловьем". Вскоре я стала им пахнуть, казалось, он испарялся
Вот и сегодня я опять вынуждена была встречать рассвет, пока все остальные обитатели Дома бессовестно эксплуатировали одеяла и простыни по назначению. Свет был не нужен — прекрасная синеватая луна круглым фонарем остановилась как раз напротив моего окна. Что бы хоть чем-то себя развлечь, я начала играть тенями, разыгрывая руками и подручными предметами классический сюжет убиения дракона рыцарем. И вот, в тот момент, когда рыцарь (указательный и средний пальцы) уже занес меч (большой палец), чтобы прикончить несчастное животное (свернутый кусочек пергамента), луна погасла.
Я недовольно подняла глаза к вероломному спутнику и онемела. Нет, светило осталось на месте, все так же слепя тех, кто попадал в его лучи. Его просто заслонила мужская фигура, словно вырезанная из черного бархата. Только через секунду я оказалась на ногах, привычно цепляясь за свои ненаглядные лезвия. Незваный гость так и застыл, все еще опираясь одной рукой о широкий подоконник. Пришлось чуть сдвинуться, чтобы рассмотреть его.
Темный плащ, то ли синий, то ли зеленоватый струится почти до пола, сапоги на платформе, меч в ножнах. Волосы, отросшие почти до плеч, перевязаны веревочкой. Взгляд пробежался от макушки до пят, одновременно пытаясь контролировать любое движение рук.
— Стой! — перехватив оружие поудобнее, я инстинктивно отступила на шаг, стоило мужчине шевельнуться. Боги, но где же Викант! Неужели он столь глубоко спит и не чувствует, что на его территории находится чужак?
Свет скользнул по щеке, высвечивая каждую деталь костюма и лицо незнакомца. Кажется, я впервые порезалась своими же "секир-головами".
— Дэрл…
— Знаю, я сволочь, можешь мне этого не говорить. Но я этого не хотел…
По рукаву заструилась кровь, но физическая боль уже ничего не значила. Хлесткий удар здоровой ладонью заставил Дэрлиана пошатнуться. Но и этого мне оказалось мало. Пальцы сжались в кулаки, и теперь я с упоением мутузила его по плечам. Раз, два, три, руки работали как молотки в кузне. Он даже не сопротивлялся, бессильно упав на колени и склоняя голову.
— Зачем? Зачем? — только и смогла выдавить я.
— Я хотел уйти из этого мира насовсем, чтобы быть с тобой. Я попросил Азули разыграть целую партию, чтобы все думали, что это ее сестра убила меня. А потом я попросту тихо исчез из столицы, ожидая тебя в домике у скалы воссоединения. Всевидящая пришла за тобой в Сер-э-Ревет, чтобы отвести ко мне. И если бы ты не бросилась защищать Силию… Я сидел у твоей постели почти круглые сутки, изредка переносясь с помощью телепорта в Ревет-Завер.
— Но тебя никто не видел в течение
— Два портала. Один для Азули, второй лично для меня, открывающийся в самом доме. Твои друзья оказались несколько проворнее. Прости меня, Лида…
— Ты заставил меня дважды поверить, что тебя нет в живых. Дважды чуть не сойти с ума от боли и горя. И теперь ты надеешься, что я прощу тебя? Дэрлиан… уходи. Для меня тебя уже нет, давно нет, целых семь лет. И ты уже никогда не воскреснешь, только память о себе испоганишь. Вон…
— Лида.
— Вон! — дверь ударилась о стену, — Иначе я сама тебя здесь прикончу.
— Ты в шоке, я понимаю, — леквер попытался обнять меня, но мой кулак оказался быстрее. Что-то хрустнуло, и бывший Сотворитель схватился за сломанный нос. В голове мелькнула абсолютно неподходящая мысль: "Жаль будет, если он срастется неправильно. Перестанет быть идеально ровным".
— Я не в шоке, Дэрлиан, я в бешенстве. И ты отлично знаешь, на что я способна в таком состоянии. Спасибо тебе, конечно за то, что подарил мне лишние годы, взяв себе мою душу, спасибо, что не бросал меня, когда был эльфом. Но знаешь, у всего есть предел. Даже у самой совершенной любви… Она имеет тенденцию превращаться в ненависть.
Мужчина даже не моргнул, разворачиваясь ко мне спиной. Я бессильно проклинала "желтого соловья". Будь я в полусонном состоянии, возможно, затопившая меня боль не была бы столь чувствительна. Словно в меня вливали раскаленное масло или пытались сломать все кости разом. Но тело было совершенно целым, и оно рвалось к Дэрлиану, не то по привычке, не то по глупости.
— Убей меня, — неожиданно развернувшись, Дэрл прижался грудью к зажатым в руке полумесяцам, — Убей, но не выгоняй…
— Я выгоняю тебя из Дома, а не из жизни. Как бы то ни было, ты навсегда останешься ее частью. Одной из лучших частей.
— Для меня это не вариант. Я не могу быть частью, когда мы являемся одним целым.
— Являлись. Моя душа теперь при мне, а твоя сущность у тебя. У меня скоро свадьба, и я выйду замуж за того, кто ни разу не причинил неприятностей. Нельзя ходить кругами, Дэрлиан, замыкая свой путь. Надо двигаться по прямой. А мы с тобой только и делаем, что водим бессмысленные хороводы, боясь сбиться с дороги. У меня могли уже быть дети и муж в моем мире, если бы меня не заклинило на верности тебе. Что мертвым наша верность, наши жертвы? Они не для того уходят, чтобы оставлять за собой несчастных. А ты решил, что обманув всех, сможешь быть счастлив со мной, как когда-то хотел стать счастливым, обманув меня. Один и тот же трюк, показанный два раза, уже не может так расшевелить публику.
— Скажи мне, только честно, — еще немного, и лезвия распороли бы его одежду, так плотно к ним прижался леквер, хватая меня руками за лицо. Глаза его казались почти такими же черными, как летнее небо глубокой ночью, — Я еще нужен тебе? Хочешь ли ты вернуть себе свою кожу?
— Поздно, Дэрл. Мои мышцы давно обросли панцирем, и любая кожа будет смешна. Я знаю, что ты имел в виду. Но…
"Одно слово, всего одно слово, и ты навсегда повернешь", — крутилось в голове. Перед глазами встала широкая дорога, расходящаяся на две: проторенную тропу, уходящую обратно, и едва заметную стежку, убегающую вперед, под укрытие глухого леса. Глаза Дэрлиана, как кислота, разъедали мою решимость.