Путь к Сатане
Шрифт:
Я взглянул в щель. И почувствовал, как по спине и в корнях волос пробежали мурашки.
Чуть подо мной и не далее, чем в пятидесяти футах сидел Сатана. Он открывал ворота своего черного рая перед погибшими душами рабов кефта.
При первом же взгляде я понял смысл этой сцены. Сатана сидел, наклонясь вперед, на троне из черного камня с алой подушкой, стоявшем на невысоком широком помосте. Он был в алом. Сбоку присел на корточки обязьяноподобный палач Санчал. Слева стояли два человека с закрытыми вуалью лицами. Один из них держал большой кувшин, а другой –
У ног Сатаны поднималась с колен женщина. Не старая, светловолосая и когда-то, должно быть, очень красивая. Ее тело, видимое сквозь белую рубашку, – ее единственную одежду – не потеряло стройности. Глаза ее с ужасной алчностью были устремлены на другой золотой кубок в руке Сатаны. Рот ее был полуоткрыт, губы плотно прижаты к зубам. Тело дрожало и было напряжено, будто она собиралась прыгнуть.
Палач взмахнул своей петлей и улыбнулся. Она отшатнулась. Сатана высоко поднял кубок. Раскатился его звучный, лишенный выражения голос:
– Ты, женщина, которая была Гретой фон Бонхейм, кто я такой?
Она так же без выражения ответила:
– Ты Сатана.
– А кто я – Сатана?
– Ты мой Бог!
Я почувствовал, как дрожит Баркер. Думаю, что и сам я вздрогнул. Нечестивая литания продолжалась.
– У тебя не должно быть Бога, кроме меня!
– У меня нет Бога, кроме тебя, Сатана!
– Чего ты хочешь, женщина?
Она поднесла сжатые руки к сердцу. Голос ее дрожал, она говорила так тихо, что я с трудом расслышал:
– Мужчину и ребенка, которые умерли!
– Благодаря мне они сживут для тебя! Пей!
В его голосе звучала слабая насмешка, в глазах застыла издевка, когда он протянул кубок женщине. Схватив обеими руками, она осушила его. Потом поклонилась и отошла. И вышла из поля моего зрения, ступая при этом более твердо, лицо у нее было восторженное, губы шевелились, как будто она разговаривала с кем-то невидимым, шедшим рядом с ней.
Снова я почувствовал, как холодок ползет по спине.
В том, что я видел, было нечто истинно дьявольское, нечто подлинно отдававшее князем проклятых. Оно проявлялось в холодном высокомерии и гордости Сатаны во время этой богохульственной литании. Оно было в его лице, в его сверкающих глазах, в позе его огромного тела. Что-то действительно адское владело им, излучалось им, окутывало его. Я уже описывал это впечатление: будто он механизм из плоти и крови, в который вселился дьявол.
Мой взгляд следовал за женщиной, пока я мог ее видеть. Помещение было громадным. Через щель мне была видна едва ли треть его. Стены розового мрамора без шпалер или каких-нибудь украшений. В стенах отверстия, похожие на входы в глубокие ниши, с серебряными занавесями. Большой фонтан отбрасывал звенящие струи воды в кроваво-красный бассейн. Повсюду были разбросаны кушетки из розового камня, покрытые богатыми коврами. На них лежали, как во сне, мужчины и женщины. Их несколько десятков, только в моем ограниченном поле зрения я насчитал не менее двадцати. Потолка я не видел.
Я подумал, что занавешенные отверстия – входы в помещения, где живут рабы.
Прозвенел
Сатана поманил. К возвышению подошел мужчина. Я принял его за американца с запада. Высокий и тощий, походка выдает человека, привыкшего к верховой езде. Лицо орлиного типа, такие часто встречаются в горах; бледность и отсутствие зрачков в глазах делали его лицо похожим на гротескную маску. Рот тонкий и озлобленный.
Как и женщина, он лег на пол перед Сатаной. Человек в вуали протянул кубок держателю кувшина, тот налил в него зеленую жидкость. Кубок был передан Сатане.
– Встань, – приказал Сатана. Проситель вскочил на ноги, не отрывая горящего взгляда от кубка. Нечестивый ритуал начался заново!
– Ты, человек, бывший Робертом Тейлором, кто я такой?
– Ты Сатана!
– А кто такой Сатана?
И снова богохульное признание:
– Ты мой Бог!
– У тебя не должно быть Бога, кроме меня!
– У меня нет Бога, кроме тебя, Сатана!
– Чего ты хочешь, человек?
Раб выпрямился, голос его утратил безжизненность. Лицо стало жестоким, как у палача.
– Убить человека, которого я ненавижу... найти его... уничтожить... убить его медленно, много раз!
– Один раз ты убил его... слишком быстро, – злобно сказал Сатана и добавил без выражения: – Благодаря мне ты найдешь того, кого ненавидишь, и убьешь его, как желаешь! Пей!
Он передал напиток. Еще дважды слышал я звон призывающего гонга, дважды видел, как из-за серебряных занавесей появлялись обреченные с бледными лицами и алчными глазами и исчезали. Один из мужчин попросил власти над царством зверей. Другой – рай, полный женщин.
Сатана обещал и давал им зеленый напиток. Кефт! Сильнейший дьявольский наркотик, который давал выпившим иллюзию исполненного желания. А потом обращал мозг к самому себе, пожирал его. И дьявольская алхимия поглощала саму душу.
Я смотрел как околдованный. Ева была забыта. Но если я забыл о ней, то Баркер – нет. Щель, через которую я смотрел, закрылась. Баркер коснулся меня, мы встали. Бесшумно прошли по тусклому черному коридору. Меня слегка тошнило.
Какая прекрасная картина – Сатана, купающийся в поклонении своих рабов, распределяющий любовь и ненависть, темную власть и похоть, сардонически и беспристрастно дающий каждому то, чего он или она больше всего хочет.
Да, иллюзии. Но более реальные для наркоманов, чем жизнь без напитка.
Но, Боже, их пробуждение!
И после пробуждения испепеляющее стремление бежать от реальности. Вернуться в мир иллюзий, куда дверь открывает только кефт!
Неудивительно, что те трое в музее пошли на смерть со слепым повиновением.
И если Сатана не тот, за кого себя выдает, то сатанинской силы он не лишен.
Я не обращал внимания, куда мы идем, слепо следуя за Баркером.
– Ну, разве я был не прав? – неожиданно прошептал он. – Разве это не вход в ад? Кто же, по-вашему, Сатана?