Путь к себе
Шрифт:
— Всё было чётко продумано, — всё ещё отстранённо, но с лёгкой паникой в голосе говорил Демиург. — Сначала интерес друг к другу, потом много общего... и дружба. Общие цели... и вот я даже вижу смех... — Эгрант посмотрел на Первородного и понял, что тот опять внутри своих видений. — И меняется, только когда я покину... соперничество... раздражение... битва... не просто до крови, а всерьёз... — Демиург сокрушённо опустил голову. — Всё это должно было сотвориться после того, как мы достигнем своей цели. Сейчас же... всё случается непомерно быстро... преждевременно...
—
— Я пробую его отыскать, — ответил Демиург, всё таким же рассеянным взглядом смотря перед собой. — Но пока всё, что я вижу, так это то, что Аккес её убивает... — Он грустно прикрыл глаза и безжизненным тоном добавил: — И иногда умирает он сам...
— И что, нет выхода?
— Всё привязано к мальчику. Он почему-то не желает отступать и всегда нападёт первым. Девочка даже убивает его только в том случае, когда у неё нет противоположного выхода. В остальных же вариациях он убивает первым. Но даже тут всё не так... никто из них не должен умирать.
Эгрант нахмурился и неосознанно запустил руку в свои волосы, растрепав всегда идеально уложенный хвост. Не этого он хотел добиться. Он считал, что Аккес ему поможет, а теперь он же и является главной проблемой. Эгранту была невыносима сама мысль о том, что он может стать причиной гибели Рианы. Она слишком ему понравилась.
— Значит, надо сделать так, чтобы Аккес не нападал на неё. Возможно мне удастся его убедить, — сказал он, не осознавая, как сильно сжал руки.
— Не считаю, что это будет легко.
— Если я скажу, что от этого зависит жизнь Дракона, он послушает.
— Будь убедительней. Если это не сработает, он убьёт маленькую жрицу.
— Я это не допущу! — Эгрант вскочил. — Я сделаю всё возможное, чтобы спасти Риану, даже если придётся запереть Аккеса, пока мы не соберём все частицы.
Демиург вдруг повернул голову и впервые за весь разговор взглянул на молодого человека. На его лице читалось лёгкое удивление, будто он впервые его увидел.
— Ты слишком эмоционален. Не погружайся в это. Иначе потом будет очень сложно.
Эгрант попытался расслабиться и уже через мгновение улыбнулся привычной лёгкой улыбкой.
— Людям свойственны эмоции. А я ведь человек. По крайней мере, все так считают.
— Не заиграйся.
— Я буду осторожен. — И Эгрант, развернувшись, пошёл к выходу. Несмотря на напускной вид лёгкости и уверенности, внутри он был весь в раздумьях о том, как же всё-таки удержать Аккеса подальше от Рианы. Это будет очень непросто. Учитывая, в каком гневе он вернулся после неудачной стычки с ней. А уж этот его порез на губе только разжигал в нём ещё больше злости.
Он вздохнул.
Это будет очень и очень непросто.
Альдан стоял возле зеркала, с каменным лицом застёгивая пуговицы на своём сюртуке и разглаживая все складочки. Его руки машинально приводили одежду в образцовый вид, а глаза безжизненно смотрели на своё отражение.
Он ненавидел такие моменты, когда надо было спускаться во внутренний двор к вождям. По этой же причине он всегда старался выглядеть
Хотя, казалось, он должен был действовать наоборот и искать возможности найти что-то общее с полудикими талемами. Но ему было приятнее видеть в их глазах неприязнь и даже ненависть, чем улыбки и доброжелательность.
Зло дёрнув свой рукав, он бросил на себя последний взгляд и отправился на выход.
Однако, стоило ему только сделать шаг во внутренний двор, как он заметил женщину, которая как раз проходила мимо. Несмотря на то, что она была одета в шкуры и грубоватую ткань, она двигалась, покачивая бёдрами в соблазнительной походке. Взгляды большинства мужчин были направлены в её сторону, кто-то смотрел с восхищением, кто-то с явным вожделением. Она же с лёгкой улыбкой шла мимо, ни на кого не обращая внимания.
На лице Альдана впервые за этот день появилась лёгкая улыбка.
— Атиша! — позвал он её, успев забыть о своей цели. — Доброе утро. Ты куда-то уходила?
Женщина повернула голову к нему и улыбнулась шире.
— И тебе хорошего дня. Я из города. Купила цветных лент и ниток. — Она подошла к нему ближе и остановилась, соблазнительно изогнув стан. — Скоро потеплеет, а весной красуются не только цветы.
— Ты и так прекрасна, Атиша. А если ты ещё и прихорашиваться начнёшь, тут все мужчины потеряют голову.
— Поверь, чтобы вернуть им их головы обратно, достаточно одной пылкой ночи.
Она рассмеялась звонким смехом, а потом лукаво посмотрела на Альдана.
— А если страсть появляется к одной конкретной женщине? Той, что недоступна? — усмехнулся он.
— Тогда им придётся это пережить, если ты говоришь об одной из нас. Никто не может заставить Дочерей Совы лечь с мужчиной против воли. Иначе настигнет их кара.
— Это знают многие, но не все, — задумчиво сказал Альдан, глядя на некоторых мужчин, которые продолжали жадно поедать его собеседницу глазами. — Здесь много представителей дальних племён. Не все даже признают в вас талемов.
— Почему? — удивилась девушка.
— Это из-за того, что у вас нет на лицах рисунков.
— Но мы наносим метки, только когда уходим из племени.
— Вот всё хотел тебя спросить: почему? На тело ведь вы рисунки наносите, не так ли?
— Ты же прекрасно знаешь, что наносим. Ты видел моё тело, когда я была в твоей постели.
— Только, к сожалению, покинула меня слишком быстро, — вздохнул он, продолжая очаровательно улыбаться.
— Я Дочь Совы, если ты не забыл. — Она посмотрела на него с лёгким укором, но потом слегка повела бедром, встав немного по-другому. Она делала это бессознательно, потому что привыкла всегда выглядеть соблазнительно, и Альдан это понимал, однако оторвать взгляда всё равно не мог. Атиша же, не замечая, а может, просто не обращая внимания, продолжала: — И мы сами выбираем своих мужчин. Ублажаем их, делим с ними ложе, заботимся о них, исцеляем...