Путь к себе

Таурин Франц Николаевич

— Погоди, старик, про быстрину. Значит, камень помеха?

— Сам видел.

— А если камень убрать?

— Пуп надорвешь!

Василий зло сплюнул за борт. Его обычно добродушное лицо с круглыми, чуть навыкате глазами сейчас выражало нескрываемое презрение. Он не терпел такой пустопорожней болтовни.

— А если все-таки убрать камень, никак не сможем обойтись одним катером?

— Если бы да кабы! — вовсе вспылил Василий. — Чего ты нас за душу тянешь!

Долготерпение было не в характере Алексея. Но тут он собрал все свои силы.

—

Не горячись, друг! Сам видишь, мало я смыслю в вашем деле. А разобраться надо. Надо что-то делать.

— Я тебе скажу, что надо делать. Спуститься до села, Романа в больницу сдать. Это наперво. На стройку телеграмму отбить. Пускай соображают, как доставить груз посуху. Здесь теперь до новой весны большой воды не будет.

— Куда там посуху… — вздохнул Степан Корнеич. — Не знаешь ты, Василий, здешних мест. Не то что дороги, тропы путной нет. Горы, тайга…

Алексей перебил его:

— Где можно достать второй катер?

— Только что из Якутска вызвать… Без пользы.

— Почему?

— Трое, а то четверо суток. Вода вовсе уйдет.

Нет… Именно потому, что они хорошо, слишком хорошо все знают, они не могут даже мысли допустить, что можно найти выход.

Ну что ж!.. Он тоже теперь знает почти все, что надо было узнать. Но у него нет этого парализующего, вызванного страхом и вековечным опытом отцов и дедов почтения к этим проклятым порогам.

Пусть то, что он задумал, бессмысленно, дико… но лучшего ему никто не предложил и не предложит. Эх, черт побери! Чудес не бывает, но если бы нелегкая занесла сюда еще чей-нибудь катер. Всего один катер!..

Но пока решить первую задачу.

Встал и распорядился по-деловому, сухо:

— Подумайте, как обойтись одним катером. Или чем его заменить. А камень мы уберем.

Давая обещание убрать камень, Алексей вовсе не был уверен, что он его выполнит. Он знал, что на вторую баржу погружено несколько ящиков взрывчатки. Но не помнил, есть ли там капсюли-детонаторы. И заверил так категорично лишь для того, чтобы расшевелить своих упавших духом товарищей. Вот Романа, того не надо было шевелить. Но Роман пока не работник.

Митрич подтвердил, что есть и взрывчатка и капсюля.

— Под мою сохранность выдано. Приказал Григорий Маркович передать лично начальнику взрывпрома.

— Лично мне передашь!

И, не дожидаясь ответа, посвятил Митрича в свои планы. Именно Митричу в исполнении этих планов отводилось значительное место.

Вся хитрость была в том, как уложить заряд с необходимой точностью.

Митрич предлагал сбросить его с лодки. Он ручался, что проведет лодку точно над камнем.

— Только воду замутим, — возразил Алексей. — Ладно! Давай приготовим конфетку, а я ее приспособлю.

Митрич хорошо знал свое хозяйство. Спустился в трюм и, покраснев от натуги, выволок оттуда ящик.

Опустил на палубу и, отирая проступивший на лбу пот, спросил:

— Годится?

Алексей кивнул.

— А что в ящике?

— Гвозди.

Митрич, умело

орудуя топором, отодрал крышку ящика и высыпал гвозди на палубу.

— Погоди! — Алексей подошел и пригоршнями стал ссыпать гвозди обратно в ящик. — Для весу. Чтобы водой не снесло.

Как точно рассчитать заряд, Алексей не знал. Решил: кашу маслом не испортишь. Плотно укладывая цилиндрические патроны аммонита, заполнил ими ящик доверху.

Митрич осторожно прибил сверху две дощечки.

— Не робей! От удара не взрывается.

Отойдя в сторонку, Алексей заправил в капсюль конец бикфордова шнура, прикусил, вспомнив, как однажды в армии получил два наряда за подобное нарушение инструкции, и усмехнулся. Потом аккуратно и плотно вставил капсюль в запальную шашку.

— Теперь, — сказал Митричу, — требует осторожного обращения.

Вынул капсюль и отдал Митричу, а ящик взял на руки и, ругнув себя (не пожалел гвоздей), медленно спустился по трапу на берег. Лодку Митрич загодя увел выше порога. До нее надо было идти с полкилометра по бечевнику, заваленному крупными угловатыми камнями.

Варька, провожая его взглядом, стояла на носу баржи.

Когда Алексей поравнялся с ней, она окликнула его:

— Леша!

Алексей остановился.

— Леша! Тревожусь я за тебя.

Зло взяло. Зачем это она. Вовсе не вовремя!.. Успокоил себя: «Совесть не чиста!» Крикнул в ответ, насмешливо:

— Хватит с тебя одного больного!

И пошагал дальше, внимательно глядя под ноги, чтобы не оступиться.

Митрич догнал его.

— Давай подсоблю!

— Иди к лодке. Постели чего-нибудь в корму.

По дороге присел отдохнуть. Надо было сберечь силы. Но когда встал и снова взялся за ящик, шевельнулась дурная, сейчас вовсе никчемная мысль: «Однако, накаркала Варька… Она, как ведьма, все наперед чует!..»

Опустил ящик, снова уселся на камень.

Закоротил, однако, шнур… Не поспеешь отплыть, достанет… Как тогда в танке…

И мгновенно пронеслось в памяти. Солнечный весенний день… Голубая лента канала со строгими бетонными берегами… Он своим танком буксировал плашкоут с ранеными. Выводил из-под обстрела. Не успел… И получил последнюю за время войны контузию…

Снова все события того печально памятного утра промелькнули, сменяя друг друга, и вдруг, как искра от удара, высеклась мысль.

Не с кем было тут, вот сейчас, поделиться. Хотелось кричать от радости! Ну, до чего же просто!.. Буксировал танком!.. На барже два трактора. Он помнит, их не краном грузили. Они самоходом поднялись на баржу. Они на ходу!..

Нет, не зря он решился убрать камень!

Он схватил ящик и едва не бегом устремился к лодке.

Митричу растолковал все подробно. Вести лодку прямо на камень. Когда до него останется восемь, десять метров, затабанив, притормозить лодку, чтобы Алексей с ящиком успел сойти в воду. Зажечь конец шнура и как можно быстрее угонять лодку вниз по течению.