Путь к сердцу мужчины
Шрифт:
— Всем оставаться на своих местах, работает СОБР! — раздалось от окна и в кухню, разбив окно ввалился Гоша.
— Ты ж моя радость! — выпалила я и загорелась подобно новогодней гирлянде.
Глава девятая
— Что за? — глаза скользкого и противного округляются до невероятных размеров, грозя то и дело вырваться из орбит и укатить в закат. Да, Валя, у тебя явно больное воображение. Хотя, после всего того стресса, что я испытала, проделав огромную работу по отпугиванию сей нечисти, то ничего удивительно.
—
— А что собственно тут происходит? — наконец, вступает в наш диалог Георгий и так зло щурит глаза, что мне моментально хочется его расцеловать. До чего же миленький, когда вот так злиться, подобно вскипающему чайничку. Еще немножко и пар из ушей и ноздрей повалит, поэтому мне бы, по-хорошему, его успокоить, отшутиться, но делать я сего, хоть убивайте, не желаю. Нет, ну а что? Мужчина пришел же меня спасать? Вот пусть и спасает. К тому же злыдень, по имени, Виктор Петрович заслужил. Нечего обижать маленьких и беззащитных.
— Проверка, — злыдень отошел от меня на несколько шагов, будто чисто случайно рядом оказался. Мимо, так сказать, пробегал козлик горный и заблудился.
— Проверка? — изогнул бровь Серов, буравя взглядом минимум Марианскую впадину в инспекторе. — И как? Успешно?
— Что? — не поняла нечисть, но и позорно бежать не спешила. Ух, так же неинтересно. Хоть бы пятиться начал или, я не знаю, убегать. А то Гошенька мой глаза об него ломает и ломает, а этому хмырю, хоть бы что.
— Проверка, — Гоша скрестил руки на груди, тем самым подчеркнув еще сильнее свои, нажитые долгими годами тренировок, мышцы.
— Я бы так не сказал….- и надулся, словно индюк.
Я посмотрела на Гошу, перевела взгляд на пышущего недовольством инспектора и громко, со всей силой своих легких, вздохнула, дабы прервать воцарившуюся тишину. Правда, мой вздох не возымел эффекта, мужчины так и стояли друг напротив друга меряясь, черт знает чем, а из окна уже хорошенько так поддувало. Я снова вздохнула. Тяжело так, с надрывом. Нет, я не подгоняю и не хочу разрядить обстановку, просто холодно, как бы. Сквозняк.
— Вот как, — отмер, наконец, Георгий. — Тогда я бы с удовольствием обсудил с Вашим начальством это маленькое недоразумение.
Он под недоразумением результат проверки имел в виду или все-таки самого инспектора?!
— Как Вам будет угодно, — пропыхтел Виктор Петрович, однако, спесь ему Гоша явно сбил. Вон как пальцы нервно задрожали, когда тянулись, чтобы узел галстук ослабить.
— Тогда всего доброго, — Серов подошел к выходу и демонстративно открыл дверь, махнув инспектору в приглашающем жесте. Мол, чеши ногу об дорогу, пока эти самые ноги у тебя в целости и сохранности.
Виктор, гад такой, Петрович дураком явно не был. Сволочью был, редкостной при чем, по одному взгляду видно, а вот дураком ни разу. Поэтому благоразумно кивнул на прощание, бросил в меня то ли злой, то ли тоскливый взгляд и ушел, гордо вскинув свои два подбородка.
— Теперь ты, — Серов поворачивался ко мне, словно
— А что я?
— Ничего мне сказать не хочешь? — хочу. Много чего хочу. Только что ты захочешь услышать — это уже другой вопрос. — Например, что на самом деле хотел от тебя этот индивид? Почему ты так одета? Что, собственно, вообще происходит?
— У меня встречный вопрос, — скрестила я руки на груди, вздернув подбородок. — Что ты здесь делаешь? Раньше тебя сюда никаким калачом не заманишь!
— Я мимо проходил!
— Мимо. С другого конца города, как же, — фыркнула я.
— Ты мне голову не заморачивай, Валентина, — сквозь зубы процедил мужчина и в несколько шагов оказался совсем рядом. Большой такой, сильный, красивый. Мечта, в общем. Ожившая, настоящая, эротическая.
— Почему? Разве у меня плохо получается? — главное глазами убедительнее хлопать, чтобы постоянное желание меня придушить, превратилось в желание поцеловать. По-настоящему, а не как вчера.
— Валя, — Гоша тяжело вздохнул, потер переносицу и провел ладонью по короткому ежику волос.
Между прочим, больной рукой провел и даже не поморщился. А вот это уже совсем паршиво. Потому что, если ему лучше, значит, мне пора собирать чемоданы. Или не надо? Вот и пойми его. Сначала целует, потом опять спасает, а потом снова отпрыгивает как от прокаженной, как сейчас. Даже, чтобы не смотреть на красоту мою неземную в старом бабкином платье в окно задумчиво глядит. В то самое, которое недавно вынес своими большими и красивыми плечами.
— Я вызову службу по ремонту, они заменят окно. Будет кому проследить и закрыть кондитерскую?
— Конечно, я прослежу, — киваю, делая вид, будто его отстраненность меня совсем, вот ни капельки, не задевает.
— Нет, — Серов хмурит брови, осматривает меня с ног до головы и, наконец, бросает: — Сходи, переоденься, и мы поедем.
— Куда?
— Гулять!
— Зачем? — кажется, мои глаза тоже скоро из орбит выпадут. Гоша? Меня? Гулять? Что???
— Валя, — рявкнул так, что стекло второго окна нервно задребезжало. — Не беси меня, женщина.
— Да иду-иду, — послушно закивала и унеслась переодеваться. Мужчин надо слушаться, особенно когда они такие хорошенькие.
***
Зеркало отражало действительность, и эта самая действительность, мне не очень то и нравилась.
— Неужели я такая толстая?! — спросила сама себя, а потом от недовольства хлопнула ладошкой по своим же губам. Ибо нечего, глупости всякие городить.
Нет, безусловно, лишние кг имелись. На животе вот складка. Не уродливая до невозможности, но складка. И бока пусть подтянутые, но слишком уж округлые. А Гоше такие не нравились. Уж я-то знаю.
Следует, конечно, начать с того, что Георгию я вся не очень нравилась. По крайней мере, с самого начала. И это было понятно, я даже умудрилась привыкнуть. А тут бац и такие резкие перемены! Будто и не он рычал на меня целыми днями и фыркал, стоило меня завидеть издалека.