Путь к сердцу принца лежит через его...
Шрифт:
— А теперь, если позволите, я хотел бы все же немного прогуляться в одиночестве.
Нинелла, стоящая с пунцовыми щеками, уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как тут гравий снова зашуршал, оповещая о приближении кого-то еще. Нет, ну им всем тут что медом намазано?! Кто еще приперся?
Вот же бездна! — мысленно взвыла, заметив, кем был загадочный некто. Ректор Райскрейд собственной персоной! И почему кажется, что он тоже вовсе не случайно пошел именно сюда? Оборотень, чтоб его! Тоже мог выследить по запаху. Причем в том, что искал он точно не
Заметив стоящую на пути парочку, котяра в нерешительности замер. Потом повел носом, будто принюхиваясь к чему-то, и бегло скользнул взглядом в мою сторону. Едва заметно хмыкнул и учтиво кивнул дракону с Нинеллой. Проклятье! В том, что и этот прекрасно знает, где я нахожусь, даже сомневаться не приходится!
— Извините, если помешал, — лениво проговорил Хардин. Причем по его тону было понятно, что извинения наигранные. — Я тут кое-кого ищу. Но видимо, эта неуловимая особа уже ушла отсюда.
— Вы нам нисколько не помешали, — вежливо отозвался дракон. — Более того, графиня уже устала дышать воздухом и хотела бы вернуться обратно. Вы не могли бы сопроводить ее к дому?
— Думаю, графиня предпочла бы вовсе не мое сопровождение, — весело хмыкнул оборотень. — Да и я еще не завершил свои дела. Так что покорнейше прошу извинить.
Эти двое почему-то мерили друг друга пристальными взглядами, словно ни один не желал уступать. Только вот понять, из-за чего они стали вести себя как упрямые бараны, понять было трудно. Нинелла же смотрела на них обоих с недоумением.
Не знаю, чем бы все закончилось, но тут появилось новое действующее лицо. Слуга, одетый в золоченую ливрею, почтительно поклонился важным господам и степенно объявил:
— Ее сиятельство просит всех вернуться в зал для объявления обещанного сюрприза.
— Благодарю, — даже не взглянув на него, отозвались в один голос оба мужчины.
Это смотрелось бы даже комично, если бы не неловкость ситуации, в которой я оказалась.
— Что ж, не будем заставлять графиню ждать, — приподнял уголки губ в легкой улыбке Андрес. — Все наши дела могут и подождать, не правда ли?
— Разумеется, — усмехнулся оборотень.
В сопровождении хмурой Нинеллы, не проронившей ни слова, вся троица двинулась к дому. Только когда их шаги стихли в отдалении, я позволила себе издать облегченный вздох. Потом поспешила в ту же сторону. Нельзя пропускать то действо, что сейчас развернется в зале!
Успела к тому времени, как все гости заняли зрительские места, а Лисандра, стоящая на сцене, начала толкать речь. Я скромно пристроилась в уголочке и тут же ощутила на себе сразу два пристальных взгляда. Посмотрев в ту сторону, увидела тех, кого и ожидала. Графа Ортрина и ректора. И чего им обоим от меня надо?! Изобразила вежливую улыбку и снова сосредоточила внимание на сцене.
— Наш всеми любимый Кастаниэль Сладкоголосый решил в полной мере оправдать свое прозвище. Попробовать себя
Толпа приветственно захлопала, раздались одобрительные возгласы. Светлый эльф, ослепительно улыбаясь и посылая зрителям воздушные поцелуи, поднялся на сцену. Музыканты, которые должны были ему аккомпанировать, тоже заняли свои места.
— Моя песня называется «Не унывай, моя красавица»! — пафосно объявил Кастаниэль. — Посвящаю ее всем присутствующим здесь дамам!
Последние тут же заахали и заохали, бросая на принца томные взгляды. Но едва раздались первые аккорды, все затихли. И вот, наконец, в унисон с музыкой зазвучал голос певца…
М-да… Нет, я не ожидала от Кастаниэля того, что поразит в самое сердце своим талантом. Стихи у него тоже весьма посредственные. Но что все будет настолько плохо, признаться, не ожидала!
Ну вот какая зараза сказала Кастаниэлю, что у него хороший голос?! Наверняка ведь одна из поклонниц!
То, что пришлось выносить ушам несчастных собравшихся, больше напоминало ор мартовского кота в поисках подруги. Или завывание волка на луну. Чего только стоило зрителям не демонстрировать истинных эмоций — один Создатель знает. Но все стоически терпели, сохраняя на лице легкие улыбки. Хотя, уверена, не у одной меня уши в трубочку сворачивались.
Голос у Кастаниэля был на удивление тонкий и писклявый. Еще и фальшивил он безбожно. О сомнительных достоинствах самой песни даже говорить не буду. Худшей тягомотины я еще не слышала! И казалось, ей конца-края не будет. Хуже всего, что Кастаниэль во время пения на меня не раз смотрел. Мол, оцени, какой я великолепный! И приходилось изображать на лице восхищение.
— Я, пожалуй, тут лучше постою. Не так слышно, — раздался рядом негромкий страдальческий голос Андреса. — А то для драконьего слуха это самый настоящий ад.
И как только подобрался так незаметно? Сделала вид, что возмущена его словами.
— Могли бы хотя бы ради приличия изобразить, что вам нравится. Он же так старается!
— А я не люблю лукавить, — усмехнулся дракон. — Если мне что-то не нравится, предпочту сказать прямо. Конечно, порой положение заставляет соблюдать видимость приличий. Но всему есть предел.
— А вы весьма откровенны, — заметила я, продолжая улыбаться Кастаниэлю, который в этот момент снова посмотрел на меня.
— С теми, кто мне нравится, предпочитаю быть честен.
— Это намек такой? — я бросила на дракона взгляд и невольно почувствовала, как запылали щеки.
Андрес даже не пытался скрывать интереса ко мне, читающегося на лице.
— Как по мне, даже не намек, а прямое утверждение, — проговорил он, скользя взглядом по моему лицу и совсем неприлично опускаясь ниже. — Скажите, что вас заставляет разыгрывать этот фарс, Фелиция?