Путь к спокойствию. Учение Будды

Бульба Евгений

Эмоциональные всплески и навязчивые мысли – очевидные враги покоя и спокойствия, однако если потратить достаточное время на отслеживание своего эмоционального фона, то обнаружится ещё нечто. Это «нечто» разлито в нашем мироощущении, пронизывает мысли и создаёт внутреннее напряжение – тревожность, неосознанное беспокойство, сложно формулируемая неудовлетворённость, обострённая восприимчивость… «Нечто» пробивается и портит даже те моменты, когда всё хорошо и дальше желать нечего. Оно не позволяет довольствоваться обретённым и насладиться успехом. Снова и снова нашёптывает, что чего-то не хватает. Оно заставляет желать ещё большего, сталкивая успешных людей с вершины успеха в депрессии и суициды.

Теперь попробуем представить взаимоотношения этих понятий: неудовлетворённость и тревожность ведут

к навязчивым мыслям и негативным эмоциям, которые постоянно испытывают наше спокойствие. Ослабление этих грубых провокаторов порождает спокойствие, однако глубинная неудовлетворённость остаётся эмоциональным фоном. Пока это состояние не преодолено, удовлетворённость и тонкий душевный покой (являющиеся надёжным источником положительных эмоций), увы, недостижимы.

Предметом данной книги является только «разрушительное» беспокойство.

Не всякое беспокойство вредно. Адаптивное беспокойство позволяет вовремя среагировать на опасность – когда она ещё только на горизонте. Беспокойство пробуждает бдительность и чуткость и даже может быть вызвано состраданием… Умеренное беспокойство, не связанное с навязчивыми мыслями и эмоциональными катастрофами, не является предметом отдельного внимания в буддийской теории. Однако в какой-то момент даже вполне конструктивное беспокойство может перерасти в дезадаптивное и изматывающее волнение.

Предыстория

…Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя. И, по-моему, смешно, не зная пока этого, исследовать чужое. Поэтому, распростившись со всем этим и доверяя здесь общепринятому, я, как я только что и сказал, исследую не это, а самого себя: чудовище ли я, замысловатее и яростней Тифона, или же я существо более кроткое и простое и хоть скромное, но по своей природе причастное какому-то божественному уделу? [3]

Сократ

3

Платон. Диалоги. Федр. Ростов н/Д: Феникс, 1998. С. 234. (Далее: Платон.)

Буддизм рассматривает спокойствие как важнейшее условие духовного развития. Древние индийские философские школы уделяли понятиям душевного покоя и успокоенности больше внимания, чем западные. Тем не менее европейская цивилизация может похвастаться собственными достижениями в этой области. Возникает вопрос: нужны ли буддийские методы? Работают ли они? Или научная психология, порожденная западной цивилизацией, более действенна? Чтобы ответить, давайте вспомним, как европейцы формировали понятия «самоконтроль», «спокойствие», «внутренняя гармония», «умиротворение»…

«Например, я, как буддист, должен пристально следить за тем, чтобы у меня не возникло чрезмерной привязанности к буддизму. Ведь в противном случае я утрачу способность видеть ценность других вероисповеданий…

Я призываю всех нас преодолеть ограниченность и предвзятость, с которой мы причисляем себя к той или иной группе людей, и взамен воспитать в себе чувство принадлежности к большой человеческой семье» [4] .

Его Святейшество Далай-лама XIV

4

Его Святейшество Далай-лама XIV. Больше, чем религия. М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2016.

С. 71.

Сократ

Ежедневно беседовать о доблестях и обо всем прочем, о чем я с вами беседую, пытая и себя, и других, есть к тому же и величайшее благо для человека, а жизнь без такого исследования не есть жизнь для человека. [5]

Сократ

Пытаясь обнаружить истоки европейских представлений о внутреннем мире, мы попадём по совершенно НЕудивительному стечению обстоятельств в историческое время жизни Будды. Два величайших мудреца – Шакьямуни и Сократ – создали в разных концах тогдашней цивилизации учения, определившие будущее человечества.

5

Платон. Апология Сократа. С. 344.

К моменту появления Будды индийская традиция имела многовековой опыт исследования внутреннего мира. Из жизнеописания Шакьямуни известно, что он обучался философии, созерцательным техникам и методам воздействия на сознание.

Сократ появился на качественно другом фоне – до него греческие мудрецы были скорее натурфилософами. Их интересовала космогония, устройство материи, отражение космических принципов в общественной жизни, отношения между отдельным человеком и обществом… Они были гениальными исследователями, но им не приходило в голову взглянуть на себя самих – на собственное сознание – как предмет изучения. Досократики мало беспокоились о доказательстве своих теорий, а софисты и вовсе опрокинули любую возможность достоверного доказательства теоретических знаний. Сократ стал первым, кого можно назвать философом в истинном смысле – он впервые обратил исследовательский взгляд на внутренний мир.

Ни Сократ, ни Шакьямуни не оставили после себя ни единого написанного слова. Будда был обожествлён, созданная им школа помогла бесчисленному количеству духовных практиков, его учение прилежно зафиксировано многочисленными учениками, а философия, лежащая в основе этого учения, остаётся актуальной уже двадцать пять веков и завораживает самых искушённых интеллектуалов.

Наследию Сократа не так повезло, хотя его влияние на цивилизацию таково, что было бы глупо сравнивать, кто из них дал человечеству больше. Образ жизни Сократа, моральный облик, интеллект и, наконец, трагедия – всё это производит впечатление личности совершенно космического масштаба. Его не интересовало создание собственной школы и учения, он не стремился обрести известность и сохранить свои мысли для потомков, единственное, что его занимало – ясное мышление. Пытаясь его освоить, Сократ вызвал к жизни диалектику и анализ, доказательство и сомнение и сформировал образ того, как в последующие столетия человечество будет познавать мир. Сократ не был профессиональным учителем-философом, он не брал денег со своих учеников. Его интересовало чистое познание, он «проживал» каждое открытие и дышал полученным знанием. Он не учил, а задавал вопросы и сеял сомнения, не указывал на истину, а помогал открывать её. Сократ не искал последователей, но его искренность, добродушие и внутренняя сила притягивали людей. В результате он воспитал учеников, сформировавших европейскую философию со всеми вытекающими следствиями: рационализмом, наукой, технологиями…

Поиски истоков добродетели привели философа к выводу: знание освобождает от негативных эмоций, приводящих к беспокойству. Фактически он утверждал, что негативных эмоций не существует – есть разные типы неведения, и, обретая правильное знание, мы освобождаемся от них.

Согласно Сократу, следование нравственным ценностям приносит благо, а в основе беспокойства и страха лежит отсутствие знаний. Изучая объект, вызывающий страх, человек реально оценивает потенциальную опасность, учится её избегать, и тогда страх уходит. Получается, что самоконтроль – это не слепое следование моральным заповедям и не волевое подавление негативных эмоций и желаний, а обретение знания о сути правил, исследование последствий опасных желаний и изучение явлений, провоцирующих беспокойство.