Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Шрифт:
Пополудни Королев и Тюлин улетели в Москву. Перед отъездом их на аэродром Каманин встретился с Главным конструктором и попробовал убедить его в необходимости переноса старта «Восхода-2» с ноября на март — апрель шестьдесят пятого. Он мотивировал свое предложение тем, что еще до четырех месяцев потребуется КБ Алексеева для доработки скафандра космонавта, которому предстоял выход в открытый космос. Сергей Павлович не выразил полного согласия на такой перенос, но его первоначальное решение о ноябрьском пуске было, наверное, поколеблено.
Политические
— Я правильно понял вас, товарищ капитан, что если американцы начнут высадку своих войск на территории Кубы, то наш дивизион должен будет нанести ядерный удар по военным объектам Соединенных Штатов?
— Должны мы нанести удар по военным объектам Америки или не должны, товарищ старший лейтенант, ответ последует скоро. По этому вопросу, видимо, будет принято в Москве специальное постановление… — уклончиво ответил Тимохов.
— А вы лично как думаете? — не отступал Любас.
— Ты задаешь такие вопросы, Любас, на которые Павел Николаевич ответить не может, — вмешался в дискуссию комбат Стуров.
— Я, Сергей Николаевич, обращаюсь к замполиту дивизиона и хочу услышать его личное мнение, — возразил комбату Любас.
Тимохов все молчал, продолжал соображать, что же ответить настырному оператору. Его как-то выручил Растольцев:
— Мы люди военные, Любас, — сказал начальник штаба, — и без приказа старшего командования действовать не должны, какая бы острая ситуация ни сложилась.
— Это ты, Георгий, запросто отвечаешь на вопрос, когда полетит на околоземную орбиту наш многоместный корабль-спутник, — вмешался в разговор постоянный участник дискуссий с Любасом по космосу начальник двигательного отделения старший лейтенант Кабешев. — А тут надо взвесить многие обстоятельства и в нашей стране и во всем мире.
— Но раз вооруженные силы нашей страны приведены в боевую готовность, значит, решено, что медлить с отпором врагу никто не имеет права? — косвенно поддержал коллегу оператор старший лейтенант Зубарев. — В училище нам преподавали историю. Подполковник Мулюк настойчиво убеждал нас, что начало Великой Отечественной войны наше руководство проворонило, а потом это упущение обернулось для страны дорогой ценой. Сам можешь сделать вывод — ошибка не должна повториться.
Капитан Тимохов тут же поддержал Зубарева:
— Вот вам и ответ, Любас. Старший лейтенант Зубарев высказал очень верное суждение. Без приказа свыше мы не можем действовать самостоятельно. Но в случае высадки американцев на территорию Кубы приказ
Когда майор Алексеев вернулся из поездки в полк Сидорова с генералом Гарбузом, замполит откровенно, с оттенком неудовлетворенности, рассказал ему об острой дискуссии на политзанятии. Командир дивизиона не удивился:
— У меня, Павел Николаевич, такие дискуссии на политзанятиях — обычное дело. Считай, что и твое занятие с офицерским составом вполне удалось.
Сразу после возвращения из позиционного района подполковника Сидорова генерал Гарбуз созвал на совещание командный состав дивизиона и объявил, что уже третьи сутки вооруженные силы Советского Союза находятся в повышенной боевой готовности. «Особенно это касается ракетных войск, — подчеркнул Леонид Стефанович. — А всему контингенту войск на Кубе вообще следует быть начеку». Перед обедом вместе с Алексеевым и Растолцевым заместитель командующего Группы войск побывал, в который раз, на стартовых позициях батарей, в хранилище боезапаса.
Генерал-майора Гарбуза отличала хорошая зрительная память. Заслушав доклад командира батареи Стурова, он напомнил ему о недавних встречах в Капустином Яру. Только теперь комбат вспомнил этого энергичного полигонщика, который ненавязчиво учил зеленого ракетчика мерам предосторожности при заправке изделия компонентами горючего и окислителем. Гарбуз потребовал тогда особенно тщательно проверить герметичность соединений, чтобы не допустить даже малейшей утечки окислителя. Он предупредил Стурова, что испаряющийся кислород не опасен для здоровья, но расхолаживает организм, делает человека менее бдительным в работе. В этом его главная опасность.
Около восемнадцати часов вернувшийся в штаб дивизиона майора Алексеева генерал Гарбуз получил по телефону условный сигнал на испанском языке. Тут же заместитель командующего Группы войск пригласил к себе майоров Алексеева и Базанова и приказал последнему доставить на стартовые позиции батарей ядерные боеголовки. Леонид Стефанович предупредил начальника сборочной бригады, что после осмотра и комплектации боезарядов он лично возглавит колонну спецмашин во время ответственного марша. Командир дивизиона получил его указание об объявлении боевой тревоги и выводе на стартовые позиции батарей дублирующих боевых расчетов.
Состояние повышенной боеготовности сохранялось до конца дня 27 и всю ночь на 28 октября. Сам генерал Гарбуз не сомкнул глаз ни на минуту и сновал с одной стартовой позиции на другую, как челнок. Командный состав подразделения отдыхал по три-четыре часа, согласно утвержденному генералом графику…
28 октября. Эту дату хорошо помнят все, побывавшие на Кубе в конце шестьдесят второго. Она застолбила себя в истории как пик Карибского кризиса. Никто не знал, что может произойти с минуты на минуту. Доминировал кардинальный вопрос: «Сохранится ли на Земле отчаянное политическое противостояние СССР и США, или планета погрузится в пучину термоядерной войны с непредсказуемыми последствиями для всего человечества?»