Путь к звездам
Шрифт:
— Что ж, мы не вышли еще из газовой головы кометы? — спрашивал Динкэ, недоумевая.
Они вернулись в убежите, видимо подавленные.
— Что с вами? — спросил Бутару увидя их хмурые лица.
— Плохо дело, — ответил вполголоса Добре. — Обе ракеты уничтожены. Их разнесло в куски. Ядро кометы ударило в упор поверхность Коперника.
— А, кроме того, я не знаю, что означает, что все до сих пор еще окутано какой-то кирпично-красной дымкой, — вмешался Диикэ. — Может быть, мы стали сателлитом этой кометы?
— У кометы не бывает сателлитов, — послышался слабый голос Скарлата, уже пришедшего в себя. — Да она и не может
Прошло несколько томительных минут. Слова Скарлата произвели на всех глубокое впечатление. Все молчали.
Молчание это было нарушено Прекупом, который спросил дрожащим голосом.
— Так мы больше никогда не вернемся?
Никто ничего не ответил.
Атмосфера в пещере становилась все мрачнее и мрачнее. Ни слова ободрения Матея, ни немного деланная веселость Добре не могли разогнать темных, давящих мыслей, обуревавших астронавтов.
Инженеру Чернату пришлось отказаться от мысли починить аппарат радиотелевидения, а Аполодор Динкэ потерял всякую охоту разговаривать, увидев, что большая часть его лабораторного оснащения превратилась в груду черепков.
— Похоже на то, что мы жертвы термоядерной реакции, вышедшей из-под контроля экспериментатора, — горестно прошептал он.
Все прекрасно знали, что без ракеты, без межпланетного корабля, возвращение на Землю немыслимо. Знали, и все же они все время волновались, стараясь найти какое-нибудь спасительное решение.
ГЛАВА IX
ПУТЕШЕСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ, ХОТЯ ОНО УЖЕ ЗАКОНЧЕНО
— Так, значит, вы думаете, что он будет работать? — Добре поставил этот вопрос с тяжелым сомнением в голосе. Вид этой импровизированной установки, из которой торчали десятки почерневших проволок, напоминал ему заплатанный костюм.
Чернат обернулся. Все астронавты столпились вокруг аппарата, с нетерпением глядя на него.
Вот уже более трех месяцев, как они с радистом Прекупом работали над сооружением нового аппарата радиопередатчика-приемника, который должен был заменить прежний, уничтоженный столкновением с кометой, аппарат.
Чернат немного колебался, как будто подыскивал слова:
— Я думаю, с передачей у нас будет благополучно. Лучшие материалы, которые нам удалось спасти, были употреблены для того, чтобы привести в порядок радиопередатчик, и я не вижу, почему бы ему не работать также хорошо, как и прежде. Зато радиоприемник очень слаб — у нас было мало необходимых для него частей. Но ведь гораздо важнее, чтобы нас слышали, чем, чтобы слышали мы. Не думаю, что у приемника достаточно большой радиус. А на том значительном расстоянии, на котором мы находимся от Земли, именно это имеет огромное значение.
Видя, что глаза всех устремлены на него, Андрей Прекуп вмешался в разговор:
— Я того же мнения. У меня достаточно опыта, чтобы я мог ясно отдать себе отчет, что мы сможем передавать, но не сможем принимать. И так было довольно трудно соорудить этот аппарат. Впрочем, товарищ Чернат прав, — самое важное, чтобы нас слышали.
— И
— Боюсь, что нет.
— К чему же заставлять нас еще ждать, Андрей? Валяй сейчас! — убеждал Матей радиста.
Тот не заставил себя долго просить. Видно было, что ему и самому не терпится, начать свою деятельность. Усевшись у аппарата, он стал осторожно вертеть черные эбонитовые включатели.
Всеобщее напряжение достигло апогея.
Лампы аппарата раскалились, задрожали стрелки на белых циферблатах. Послышалось непрерывное жужжание и треск- И вот, наконец, раздался голос радиста:
— Алло, Гепта! Алло, станция связи! Здесь Коперник! Мы все живы! Большинство нашего оборудования уничтожено во время столкновения с кометой, обе ракеты также. Не можем вернуться на Землю. Пошлите нам помощь, когда мы дойдем до ближайшей точки. Алло, станция! Алло! Слышите? Алло? Алло! Отвечайте!
Диффузор приемника оставался нем, даже и после того, как радист несколько раз подряд повторил передачу.
— Это все, что мы можем сделать, — тихо сказал инженер Чернат. — Но я твердо уверен, что наш призыв дошел до назначения и принят.
Один за другим расходились астронавты, кто куда. Матей остался последним. Немного спустя поднялся и он и подошел к «Судовому журналу». Задумчиво перелистывая его, он перечитывал последние записи.
«Независимо от того, что случится, — думалось ему, — этот журнал достиг своей цели. Это настоящая хроника нашей экспедиции. На его страницах отражаются все наши радости и горести, и переживания каждого из нас». Он перечел недавнюю заметку Черната.
«Мы одержали большую победу. Из отдельных частей, найденных в разных местах, нам удалось перестроить некоторые, наиболее важные аппараты и инструменты. Теперь у нас есть маленькая подзорная труба. Мы восстановили часть обстановки, а защитная одежда, наконец, вся починена. Профессор Добре отстроил даже заново одну из теплиц, хотя и гораздо меньших размеров. Некоторые растения уже взошли!»
Матей повернул лист. Здесь было несколько строк, написанных прямым, крупным почерком Динкэ.
«Вот уже целая неделя, как я пытаюсь починить установку искусственного климата. Теперь она наконец работает, но есть целый ряд неисправностей, которых мне не удалось еще устранить. Особенно страдает механизм для автоматической регулировки. Нужно внимательно следить за ним, чтобы опять не было какого-нибудь сюрприза…»
Немного ниже, на той же странице, несколько слов, написанных Сабиной Турку:
«Состояние здоровья астронавтов теперь удовлетворительно. Товарищ Скарлат вышел двумя днями раньше в первый раз из подземного убежища. Иногда он удивляет всех своей разговорчивостью. Не существует какой-нибудь мало-мальски важной работы, в которой он не принимал бы участия. Трудно поверить, что он был когда-то наиболее скептически настроенным и самым нелюдимым из всех членов экспедиции».