Путь Кочегара III
Шрифт:
Все, с кем я сражался, бились отчаянно и зло, словно я являлся их кровным недругом. Отчего получил массу синяков и шишек. Сначала подумалось, что здесь так принято, но с другими партнерами ученики вели себя значительно корректнее. И дело здесь не в классовой ненависти. Просто Ли Кона не любили при дворе. Деталей мне никто особо не рассказывал, но если он дома вел себя также, как и в Шейчжоу, то ничего удивительного.
Была у меня мысль попросить Сати в качестве партнера для тренировки, но я решил, что это будет сродни признанию поражения. Я не стал качать права. Сцепив зубы, я дрался на пределе своих возможностей, понимая,
Еще я заметил, что в сторонке сгрудилась целая толпа из слуг и охраны дворца, которая с удовольствием наблюдала за моей тренировкой, что-то обсуждала между собой и посмеивалась. Пусть смеются, плебеи. Я все равно выйду победителем. Любые ошибки во время учебы лишь делали меня сильнее.
Под конец рабочего дня все мое тело уже было покрыто синяками и ссадинами, на руках образовались мозоли от оружия, да и протез от долгого активного ношения натирал местами.
— Заканчиваем на сегодня, — Ян взглянул на солнце. — Завтра продолжим подготовку к турниру. Я подумаю над тем, чем следует заняться в первую очередь. Отбой!
Инструктор махнул рукой и ушел.
— Господин Кон, у вас ужин в общем зале, поэтому надо подготовиться к приему, — подскочил Чинсук.
— Надо так надо, — вздохнул, мечтая лишь о том, чтобы упасть в кровать.
Придворный лекарь тут же обработал мои раны мазью, причем горного уровня. Сразу почувствовалась приятная прохлада, боль отступила. Чинсук повел меня в специальный зал, где мной занялись портные. Изготовили специальное ханьфу с длинными рукавами, позволяющими скрывать мою клешню. Вроде как ее также не следовало демонстрировать в открытую. Снова пытались отобрать у меня оружие, заменить фальшионом или чем-то вроде катаны, но я им не дался.
Хоть мне и хотелось поспрашивать родственников о разных вещах, после тренировки осталось лишь два желания: есть и спать. Я пересилил себя и все же направился на общий семейный ужин. Чинсук показал, куда надо идти. Дворец был примерно наполовину одноэтажным и занимал большую площадь, так что не мудрено и заблудиться. По идее я должен был разбираться в планировке, поскольку Ли Кон провел здесь не один год, но мне пока удавалось скрывать свое незнание. Я просил Чинсука сопровождать меня без пояснения причин. Так и отыскивал нужное место, старательно запоминая путь.
— Его высочество Ли Кон из рода Чай! — объявил меня слуга при входе.
Я прошел в богато обставленный зал с возвышением, на котором стоял длиннющий стол.
— А что это без титула или прозвища? — раздался язвительный женский голос.
— Э-э-э, — замялся слуга.
— Не стесняйся.
— Его высочество Ли Кон из рода Чай по прозвищу Сумасшедший Ублюдок Ли! — повторно представили меня.
— Славно… — дама негромко рассмеялась.
Во главе стола одно из мест было занято красивой женщиной, возраст которой определить было решительно невозможно. Все же дамы азиатской внешности лет в двадцать пять замирали, чтобы годам к шестидесяти превратиться сразу в бабушку. Не стоило также забывать, что практики
В этикете я совершенно не разбирался, поэтому решил вести себя так, как мне удобно. В любом случае, вряд ли родственники ждали изысканных манер от Ублюдка Ли. Я и ложку захватил с собой.
С боков стола сидели два молодых человека. Младший брат Сунь и старший брат На. Во внешности На было много схожего со мной, а вот Сунь отличался: имел скорее не треугольное, а овальное лицо, как у родной матери.
Скорее всего, кто-то из присутствующей троицы: Юйвин, На или Сунь, причастен к попытке моего отравления. Мне надо выяснить кто и закрыть эту тему раз и навсегда.
— Рады твоему возвращению, пасынок Ли, — совершенно неискренне произнесла Юйвин.
— Брат Ли, я видел тебя на тренировке, — повернулся младший Сунь. — Плачевное зрелище.
— Зачем только явился, паршивец? — скривился старший На.
Меня поразила безумная догадка после услышанного: что если все трое желали моей смерти? Да не, бред какой-то. Не мог ведь Ли Кон настолько испортить отношения со всеми?
— Мачеха Юйвин, брат На, брат Сунь, рад встретиться с вами после долгой разлуки, — обозначил я вежливый поклон, проигнорировав колкости.
Члены рода уставились на меня во все глаза.
— Кто ты и куда дел нашего блудного Ли? — усмехнулся младший Сунь.
На секунду я запаниковал, но быстро понял, что это всего лишь фигура речи, а не обвинение в реинкарнированности.
— Испытания, выпавшие на мою долю, изменили меня. Старого Ли Кона больше нет.
Я прошел к столу, и прислуга указала мне на мое место, слева от младшего Суня и дальше остальных от родителей. Низкий столик и мягкая подушка. Уже скучать начал по нормальным стульям. Я уселся, скрестив ноги и обозрел выставленные яства. Маленькие тарелочки, плошки и блюдечки с небольшими порциями разной, красиво украшенной снеди. Размер небольшой, зато количество блюд было около десятка — на любой вкус почти.
— Если не возражаете, я приглашу своего личного дегустатора за стол. Позовите моего вассала! — крикнул я слуге.
Сати принесла мешок, в котором держала Чебуля и по моей команде выпустила на волю. Хургл быстро приблизился ко мне и принялся клянчить еду. Я давал ему по небольшому кусочку на пробу. Проглот не выказывал признаков отравления. Наверняка существовали формы яда с отложенными симптомами, но в таком случае будет время найти противоядие. В огненном измерении у меня хранилось купленное давно Зелье базового очищения против яда змеехвоста. Оно и с другими видами помогало бороться. Так что в критической ситуации успею выпить лекарство.
Присутствующим такой фокус не понравился. Мачеха назвала происходящее цирком, На обозвал меня болваном, Сунь лишь посмеивался.
Убедившись в безопасности продуктов, я достал ложку из-за пазухи.
— Это еще что такое? — спросил На.
— Столовый прибор под названием “ложка”. Ее используют все высокоразвитые цивилизации. Я сам вырезал ее из дерева.
— Чего и следовало ожидать от Сумасшедшего брата Ли, — хмыкнул Сунь.
— Дай сделал ошибку, пригласив тебя во дворец. Из затеи со свадьбой явно ничего хорошего не выйдет, — скривилась Юйвин. — Лучше бы оставался тухнуть где-то в глуши.