Путь королевы

Быкова Светлана Александровна

Но всегда во время таких разговоров ее мучили злость и зависть, потому что на самом-то деле она ничего не знала и совсем не понимала, почему все так себя ведут.

Вечер клонился к закату, и Эйриэн подыскивала место для ночлега. Она не стала заезжать далеко в лес. Увидев недалеко от тропы упавшее дерево, которое частью веток образовывало подобие шалаша, она слезла с кобылы и, отпустив ее пастись, стала обустраиваться на ночь: обломала ненужные ветки, а на те, что остались, накинула плащ, который защитил бы ее от внезапно начавшегося дождя и от ветра. Девушка достала припасенные еду и питье и уселась на поваленный ствол, наслаждаясь трапезой в одиночестве. Эльфийка предпочитала не охотиться без надобности. Во-первых, она могла долгое

время обходиться без мясной еды, употребляя в пищу лишь ягоды, орехи и съедобные коренья. Во-вторых, ей это попросту претило. Звери, чувствуя в представительнице расы лесов почти собрата, доверчиво и без опаски шли на ее зов. Убивать беззащитных созданий она не могла, но когда уж охотилась, делала это по всем правилам: не пользовалась зовом, выслеживала добычу, как настоящий хищник, убивала лишь слабых и не больше того, что могла съесть сама. Охота не была запрещена в Эсилии, но особой популярностью не пользовалась, возможно потому, что в чащах ее густых лесов водились не только пикси, бродячие огоньки, дриады, фавны и прочие расы, а также иногда появлялись такие магические монстры, справиться с которыми был в состоянии лишь целый отряд ведьмаков.

Но это было только в чащах. Тому, кто путешествовал по дорогам, грозили лишь редкие разбойники. Сколько эту заразу ни пытались вывести, они никак не хотели истребляться. Постоянно находился кто-нибудь, считающий, что зарабатывать грабежом намного легче, чем честным трудом. Эйриэн их не опасалась, потому что разбойниками чаще всего становились расы лета, а с ними она могла справиться даже во сне, не открывая глаз. Интересно, и почему еще никто не подсчитал, кому достается больше: путникам от грабителей или наоборот. Королеве почему-то казалось, что на самом деле разбой — это не такой уж легкий труд, как думают те, кто решил им заняться.

Девушка не стала разводить огонь: отпугивать ей было некого, а наступающей темноты она не боялась. Она отрезала себе хороший кусок телячьей ветчины, достала один из многочисленных пирожков, сунутых «на дорожку» Марией, и только запустила зубы в еду, как где-то в лесу раздался пронзительный крик. Об ужине сразу же было забыто. Эльфийка повела ушами в поисках источника звука. Кричали где-то недалеко, но не на дороге. Снова кто-то крикнул, и все смолкло.

Эйриэн вскочила на ноги, взяла кобылу под уздцы и зашагала между деревьями к тому месту, где, как ей показалось, кричали. Серебрянка была не столь храбра, как хозяйка. Лошадь нервно фыркала и шла следом с явным неудовольствием. Несколько раз королеве приходилось останавливаться, чтобы успокоить трусливое животное. Наконец она услышала то, что ожидала, — треск ломаемых веток. Кто-то небольшого роста бежал от чащи леса к дороге. Королева ломанулась напролом и вылетела на небольшую полянку. Одновременно вместе с ней туда же, но с другой стороны, выскочила растрепанная девчонка лет семи. Девочка пробежала несколько шагов, но споткнулась и упала. Она попыталась встать, но ноги подвели ее, и она вновь повалилась на землю, перевернулась и в ужасе уставилась в ту сторону, откуда только что выбежала.

Тут эльфийка увидела, кого же так испугалась незадачливая путешественница по лесу. На поляну вышел волк: большие лапы грозно опускались на землю, глаза горели злобным желтым огнем. Ну вернее, это был волчонок, где-то лет двенадцати от роду, как определила Эйриэн. А еще вернее, это был совсем маленький оборотень, но девочке он должен был показаться очень страшным.

Королева выступила из-за деревьев и сказала по-волчьи:

— Не тронь ее.

Девчонка, которая поначалу не заметила, что на поляне есть кто-то еще, вскрикнула. Волчонок заскулил, поджал хвост и попятился в кусты, но далеко отходить не стал.

— Ты — не огонек? — опасливо спросила несостоявшаяся жертва, разглядывая светящиеся в темноте зеленым светом глаза Эйриэн.

— Нет.

— Ты — дриада?

— Нет. Я — эльф.

— А волк убежал?

— Убежал.

— А далеко?

— Далеко.

— А

ты поможешь мне добраться до дому? — жалобно спросила малышка, вытирая грязной ладошкой не менее грязные щеки.

— Помогу. Как ты здесь оказалась? — спросила девушка, подходя ближе.

— Бабушка сказала мне собирать грибы, но далеко не заходить. А там были такие грибы, ну, я туда пошла, потом за другими грибами пошла, потом заблудилась и корзинку потеряла, а потом стало темно. А потом волка увидела, побежала и здесь оказалась. — Девчонка хныкнула. — А ты правда мне поможешь?

— Правда. — Королева осмотрела ее уже начинающую опухать ногу, провела рукой, как учила мама, и растяжение спало, потом прочитала заклинание, сорвала ветку и дала девочке. — Вот тебе волшебная палочка, она светится в темноте, как фонарик. Это чтобы тебе не страшно было идти. Она приведет тебя домой, и никто тебя по дороге не тронет.

— А ты разве не пойдешь со мной?

— Нет, мне надо искать других заблудившихся детей и помогать им тоже дойти до дома, — улыбнулась эльфийка. — Ну иди, только никуда не сворачивай, а то огонек будет гаснуть, — подтолкнула она ребенка.

— Хорошо. — Девочка неуверенно поднялась на ноги и пошла прочь с поляны, кусты перед ней послушно раздвигались. С каждым шагом она шла все увереннее, но потом вдруг остановилась, обернулась и спросила:

— А как тебя зовут?

— Сельба, — ответила Эйриэн. Даже душой не покривила.

— Я тогда скажу бабушке, что меня Сельба спасла, чтобы она знала, кого благодарить, когда лесному богу будет молиться, — крикнула девчонка и засверкала пятками — только ее и видели. Вообще, королева уже давно заметила, что настроение у детей меняется мгновенно: от радости — к горю, от страха — к храбрости. Глядишь, только сейчас боялась, а теперь уже темный лес не страшно поперек пройти.

— Ну а я здесь еще не все закончила, — сказала девушка сама себе, поворачиваясь к кустам. — Иди сюда, — тихонько позвала она волчонка.

Тот заскулил и совсем по-собачьи завилял хвостом, поднимая из травы клубы пыли.

— Ты зачем на людей нападаешь, а? Ты же вервольф, а не волкодлак какой-нибудь. Я же вижу. Тебя разве родители не учили, что на маленьких девочек в темном лесу нападать нельзя?

Волчонок совсем грустно положил морду на лапы и виноватым взглядом уставился в землю.

— А если бы я не прибежала, ты что, съел бы ее?

— Он сказал мне, чтобы я домой не возвращался, пока человека не убью, — человечьим голосом ответил оборотень, отворачивая морду.

— Ну-ка, давай выходи, перекидывайся и рассказывай все. Давай, не робей. Как на детей нападать — не робел, а поговорить боишься? Я, пока ты перевоплощаешься, лошадь свою поищу. — Эйриэн отправилась в конец поляны, откуда до этого вышла.

Она раздвигала кусты руками и звала Серебрянку, но та как сквозь землю провалилась.

— Вот трусливая животина! — воскликнула девушка, в сердцах пнув подвернувшийся под ноги пень. Пню-то ничего, а пальцы себе она отшибла. — И где ее теперь искать?

Я что же, до Ватона пешком добираться буду? Чтоб ее волки съели!

Так и не найдя непослушную кобылу, Эйриэн вернулась ни с чем. На поляне ее уже ждал мальчишка, как она и предполагала, лет двенадцати, не больше. Он сидел на земле, скрестив ноги, и как-то совсем по-волчьи почесывал себе ухо. Хорошо, что рукой, а не задней лапой. Вся его одежда состояла из простой холщовой рубахи да замызганных штанов, которые были ему явно велики. Королеву давно и беспросветно мучил один вопрос, который она все никак не могла задать да и вряд ли когда-нибудь задаст: куда у оборотней девается одежда во время превращения в животное и откуда они ее достают потом? Понятно, что все дело в магии, но все-таки безумно интересно. С волкодлаками все ясно — в момент трансформации то, что на них надето, разрывается на куски мгновенно увеличившейся мышечной массой. Поэтому они и на охоту выходят голыми, а вот что все-таки происходит с оборотнями?..