Путь Короля. Том 1
Шрифт:
Ивар вздохнул полной грудью и, подражая врагу, собрался возвысить свой голос над лязгом стали.
— Двадцать унций золота! Двадцать унций золота тому, кто поймает мне английского короля! Но только смотрите не убивайте его. Он должен достаться мне живым…
Но всего этого он прокричать не успел, ибо вдруг со всех сторон к нему стали тесниться ирландцы Муиртайга, издавая при этом испуганное блеянье.
— Взгляни, взгляни — что там?!
— Огненный крест идет на нас!
— Mac nа hoige slan.
— Пресвятая дева, помилуй нас…
— Что же это такое, во имя Одина?!
Над головами воинов со страшной скоростью неслась огромная
Бранд успел отшатнуться в сторону, но, споткнувшись о натянутую веревку, с грохотом и клацаньем рухнул оземь. Что-то ударилось о плечо Ивара, и рука бессильно повисла. Когда же занялись стены шатров из вощеного льна, гаддгедлары бросились врассыпную. К жуткой многоголосице битвы добавились теперь женский визг и стенания. Тут же из вороха пламени, исполненный ярости и азарта, еще не успевший сорвать с запястий кованые наручники, выскакивает полуобнаженный керл и кидается наперерез своим уносившим ноги мучителям.
Ивар видит летящее в него копье. Привычным жестом вскидывая руку со щитом, он отсекает наконечник от его деревянного древка и в следующий миг корчится от невыносимой боли в плече. Этого мига хватает крестьянину, который подбирает треснувшее древко и без промедления пускает его в ход. И теперь он бьет от души, на убой. Чтобы упал и не встал больше враг.
Удар. Жахнула в глаза земля. Жар от горящего воска… «От руки лапотника, — мелькает в остывающем сознании Ивара. — Но ведь я — ратоборец Севера…»
В языках пламени пляшут теперь другие фигуры. Вон тот парень, который давеча, у заводи… Но он, кажется, наш… Чья-то босая пятка наступает ему на мошонку. Мгла спеленала, погребла под собой Ивара.
Не переводя дыхания, Шеф несся вперед с тлеющей мачтой. Уже давно изошли пузырями, кое-где обуглились его руки. Но только не сейчас об этом думать. Крестьяне ухитрились выдрать охваченный огнем деревянный остов, с которого еще не упал рей, а они с Альфгаром и таном подхватили его и что есть духу припустили к рядам воинов, мечтая успеть донести его до разящего броска. Но когда им все же удалось швырнуть мачту, из-за их спины выскочили не помнящие себя от бешенства керлы, а вслед за ними, разумеется, поспешили последовать лучшие ратоборцы короля Эдмунда, снедаемые лютой яростью и жаждой крови. Это означает, что прежде ему надо увести Годиву.
В двух шагах от него какой-то керл старательно обрабатывал палкой от сломанного копья поверженного викинга. Из-под ног его что-то завывало и хрипело. Другой крестьянин летит кровавым кубарем в сторону, снесенный мощным боковым ударом. А желтые пледы, кажется, решили окончательно смазать пятки: таков был мистический ужас, вселенный в их души этим огненным крестом, что послан был сюда для того, чтобы покарать их, предателей и вероотступников. И над всем этим — душераздирающие женские вопли.
Не раздумывая ни секунды, Шеф бросился к палатке с вздувшимися бортами: оттуда и доносился вой. Вытащив меч, он распорол ткань на уровне колен, ухватился за полу и со всей силой дернул ее на себя.
Из образовавшегося проема, что из рухнувшей мельничной плотины, на него хлынул вал бесноватых женщин. В сорочках, ночных рубашках, некоторые и вовсе со сна неодетые. Годива, Годива — где же она? Да вот же, там, с шарфом,
Придя в себя, Шеф выхватил из тьмы очертания знакомой фигурки. Она уносилась прочь, как и другие женщины. Но если те беспомощно заметались, то она словно бы воспарила над землей, как молодая олениха. Которая летит на верную гибель. Англичане теперь были повсюду; не давая врагу опомниться, они разили его и спереди, и с тыла, намереваясь, вне всякого сомнения, успеть вырезать знать и воевод викингов в скупые мгновения, отпущенные им до того, как на выручку, для свершения мщения явятся сюда воины из остальных частей лагеря. И потому, возбужденные ликованием, страхом, преодолением крайнего напряжения, косили они теперь все живое…
Шеф догнал ее, упал вперед, заплел ей ноги и прижал к земле, словно свирепый налетчик. Тут же увидав где-то сбоку крадущуюся тень, он размахнулся и обрушил удар, способный, по-видимому, раскроить противника на две половины. Затем оба покатились куда-то в сторону. Новая схватка не заставила себя ждать. Над ними замелькали чьи-то ноги, одежды, палицы… Он сгреб ее за талию и поволок в ближайший шатер, сплошь усеянный бездыханными телами.
— Шеф.
— Да, это я. — Он закрыл ей ладонью рот. — Слушай, что я скажу тебе. Нам нужно будет выбраться отсюда. Другого случая уже не будет. Бежим обратно, туда, где ты меня увидела. Сейчас там уже всех перебили. Если мы из этой свары выкарабкаемся, то дальше, у реки, нас уже никто не остановит. Все поняла? Тогда вперед…
Держа в одной руке меч, другой крепко прижимая к себе Годиву, Шеф втянул голову в плечи и шагнул в ночь. Глаза лихорадочно нащупывали брешь в сотне осатаневших бойцов.
«Вот и конец битве», — подумал Эдмунд. Он проиграл ее. Откуда ни возьмись явился этот сброд во главе с полуголым юнцом, и благодаря им он таки разорвал последнюю цепь викингов. За несколько последних минут Великая Армия лишилась большей части бойцов, составлявших ее гордость и славу. От такого удара ей вряд ли когда-либо под силу оправиться. Во всяком случае, воспоминания о лагере на берегах речки Стаур будут являться викингам как тяжкий кошмар. Но он, Эдмунд, так и не увидел мертвого Рагнарссона. Там и сям виднелись небольшие отряды врага, которые продолжали биться спина к спине. Возможно, среди них были и Рагнарссоны. Лишь в одном случае вправе он считать себя победителем: если сможет еще хотя бы ненадолго продлить резню, сразить, умертвить каждого из тех, кто сжимает пока оружие.
Нет, об этом нечего и думать. Эдмунд чувствовал, как постепенно остывает кровь в жилах. С ледяным спокойствием заработал мозг. На дальних подступах к шатрам Рагнарссонов установилась зловещая тишина. Викинги, которым со стен частокола на голову сыпались стрелы, которых вывели из себя нахальные вылазки англичан и которые не желали, как их товарищи, получить нож в спину, — эти викинги не выдержали и на какое-то время оставили Рагнарссонов заботам горстки ратоборцев; но эти же викинги не позволят бесконечно себя дурачить и не станут слишком долго сводить счеты с керлами, когда совсем неподалеку вырезают их вождей.