Путь Культиватора. Второй Том

Дестито Сергей

Видимо, я недооценил количество и качество сектантских доносчиков в Огненном Городе. Кто-то из них, кажется, смог связать мои походы по магазинам и последовавшие за этим покупки Зарка. Хотя этого вряд ли было бы достаточно для каких-либо подозрений… Возможно, кто-то также видел, как я дважды заходил в лавку Зарка, и, уже исходя из этого, кто-то связал эти дорогостоящие покупки со мной, после чего этот «умный» кто-то доложил обо всём высокопоставленным членам секты, после чего информация дошла до Байрона.

Похожий вариант развития событий я брал в расчёт, ведь, мой поход в город был подготовлен в некоторой спешке, и как следствие он был довольно далёк от идеала.

Хотя,

с учётом того, что Байрон ведёт себя все ещё довольно сдержанно и требует сейчас только кольцо для проверки, а не что-то большое, то до конца он в правдивости своих данных обо мне не уверен, или же эти данные крайне обрывочны. К сожалению, у меня вряд ли получиться во время нашего разговора узнать, что именно ему известно. Байрон слишком старый и опытный, чтобы подобное случайно раскрыть.

Лучше всего будет сразу же объясниться с ним, дабы развеять вероятные подозрения. Только так я смогу минимизировать проблему. Что нужно будет и что можно будет ему поведать? Сложно оценить, не зная, что ему известно. Значит, придётся рассказывать историю настолько правдивую, насколько возможно.

Лучшая ложь сокрыта внутри правды…

Хотя, может быть, получится свалить часть проблем на Виида? Содержимое кольца мне в этом поможет. Рискованно. Байрон, конечно, не сможет почувствовать мою ложь, благодаря маскировке Оберина, но если будет слишком серьёзное расхождение между моими словами и тем, что он узнал от доносчиков в городе, то ситуация только ухудшится, его подозрения на мой счёт многократно возрастут, что повлечёт за собой трудно просчитываемые последствия. Правда, шанс такого будущего невелик, всё-таки не думаю, что соглядатаи секты могли по-настоящему много узнать…

И если Байрон мне поверит, то последующая охота на Виида будет совсем на другом уровне, и у его будущих преследователей даже, возможно, получится его убить. И подобную возможность от него навсегда избавиться нельзя упускать, она стоит небольшого риска. Значит, решено. Начать рассказ лучше издалека'.

Как только Ранд снял кольцо с указательного пальца, оно тут же взмыло в воздух и полетело в сторону Байрону, и уже через секунду оно оказалось в правой руке старейшины. Байрон бросил взгляд на пространственный артефакт, нахмурился, а затем, вытащив из кольца фигурки марионеток, приказным тоном спросил у своего ученика:

— Что это такое и откуда ты это взял? Объяснись.

Услышав это требование, Ранд опустил глаза, как будто бы боясь даже взглянуть на Байрона, и тихо проговорил:

— Простите меня, мастер Байрон, пожалуйста.

После такого заявления взгляд старейшины посуровел, но свои последующие слова он всё равно сказал спокойным, даже слегка благожелательным голосом:

— Прежде чем прощать тебя, я должен знать, за что именно ты хочешь попросить у меня прощения, ты так не думаешь?

— Да, мастер, разумеется, вы правы. Моё извинение, напрямую связано предметами, которые вы только что вытащили из моего кольца. Я хочу попросить прощения за то, что я заметил одну странность, связанную с одним из моих одногруппников, но решил вам о ней не рассказывать, ибо захотел разобраться с ней сам. Я переоценил свои силы, считал, что я достаточно силён, чтобы справиться с чем угодно, и из-за этого я чуть не погиб. Наверное, становление культиватором и моя новоприобретённая сила по-настоящему вскружили мне голову. Простите меня… — на последних словах он запнулся, и голос Ранда даже начал слегка дрожать.

— Рассказывай, что произошло. Чётко, ясно и подробно. Но можешь не торопиться.

— Конечно, я постараюсь. Началось всё с того, что некоторое время

назад я обнаружил, что послушник Виид обладает необычайным даром убеждения. Настолько сильным, что любой наш одногруппник, говоривший с ним, чувствовал подсознательное желание соглашаться с каждым его словом и следовать любой его команде. И этого почти никто не замечал, даже наш Дьякон ничего необычного в этой способности Виида не видел. Я тоже по началу считал, что Виида просто чрезвычайно харизматичный мальчик.

Но потом случилось соревнование, в ходе которого Виид попытался заставить меня сдаться во время нашего сражения. От его приказа в тот день мои колени сами по себе подогнулись, а изо рта чуть не вылетело слово: «сдаюсь». Лишь благодаря невероятному волевому усилию я смог побороть это желание подчиниться его воле.

В то мгновенье я окончательно понял, что это не просто какая-та там харизма Виида, а непонятная сверхъестественная сила, которую мальчишка смог применить, не обладая ни каплей Ци. По крайне мере тогда я так думал. И то, что никто: ни дьякон, следящий за ареной, ни даже вы мастер, не смог заметить то, что он применил на мне эту силу меня испугало. Но почти сразу же этот испуг поглотила ярость, пришедшая от осознания того, что из-за этого ублюдка я был в шаге от позорного поражения и от того, чтобы не выполнить вашу волю, мастер.

И после этого вся моя душа возжелала отомстить за это унижение. Любой ценой.

Глава 58

Лучшая ложь скрывается внутри правды. Часть вторая

Глава 58

Лучшая ложь скрывается внутри правды. Часть вторая.

На последнем предложении Ранд, как будто раздумывая на тем, что сказать дальше, на пару мгновений приостановил свой рассказ, чем Байрон и решил воспользоваться, и кое-что у него уточнить:

— Допустим, хотя мне и сложно в это поверить, что ни я, ни другие старейшины, ни кто-либо ещё не смог заметить проявление «чудодейственной силы убеждения» Виида, и что лишь ты, объект его воздействия, смог её ощутить. Допустим, ибо в твоих словах я лжи не чувствую. Но скажи мне, пожалуйста, мой дорогой ученик, почему тогда ты ни во время соревнования, ни после него, ни даже в последующие дни не захотел обратиться ни ко мне, ни к кому-либо ещё из вышестоящих и рассказать об этом «происшествии»? Что тебя остановило?

От этого закономерного вопроса взгляд юноши, казалось, опустился ещё ниже, как если бы он ударил в самое «больное и постыдное место», о котором совсем не хочется говорить. В таком положении Ранд провёл пару секунд, после чего он набрал в грудь воздух и тяжело выдохнул, как будто смиряясь с тем, что ему придётся об этом рассказать, и ответил:

— Да, мастер, я как раз сейчас и хотел вам об этом поведать.

Я боялся, что мне никто: ни вы, ни кто-либо другой, не поверит, ибо у меня не было совершенно никаких доказательств его вины, а значит всё свелось бы к тому, что моё слово было бы против его… Простите, так бы я, наверное, бы и ответил незнакомому человеку, и такой ответ даже был бы частично правдой, ибо таковы и были мои мысли в первую пару минут после его «нападения». Но вы мой мастер, и вы всё время относились ко мне очень по-доброму и по-честному, и я не хочу больше ничего от вас скрывать или умалчивать. На самом деле, мастер, я сознательно не захотел вам рассказывать об произошедшем. И на то у меня было две веские, как мне тогда казалось, причины, связанные с желанием отомстить этому ублюдку за унижение и избавиться от опасного будущего противника…