Путь летчика
Шрифт:
До сих пор я берегу их на память.
Отто Юльевич предложил начать новую пульку. Но вторую пульку мы так и не закончили до самой Москвы – нехватило времени.
Мы живем на полюсе уже четвертые сутки. Жизнь течет однообразно. Так как основной груз папанинской станции – научное оборудование – находится на трех остальных кораблях, работы у нас мало. С нетерпением ждем товарищей.
Первый
Как только мы сели на полюс, погода начала портиться. Беспрерывные туманы, ветры, снегопад и пурга не позволяли вызывать с Рудольфа остальные самолеты.
К вечеру двадцать пятого мая посветлело, ветер стих.
– Отто Юльевич! Есть надежда, что погода улучшится и мы сможем принять самолеты, - обратился я к начальнику.
– Вы так думаете?-ответил Шмидт.-А что говорит Федоров? Он ведь у нас теперь главный метеоролог.
– Федоров говорит, что должна установиться хорошая погода. Я бы посоветовал дать распоряжение на Рудольф. Пусть готовятся. Если у нас часа через два действительно прояснится, они смогут вылететь.
Отто Юльевич дал согласие.
А через час на Рудольфе механики приступили к подготовке самолетов. Погода на острове была неважная, облачность низкая, но горизонтальная видимость удовлетворительная.
Шевелев дал распоряжение Крузе вылететь на разведку. Тот немедленно пошел в воздух.
На полюсе погода настолько улучшилась, что над нами уже не было ни единого облачка. А так как облака двигались с севера на юг, скоро должно было проясниться и на Рудольфе. Во время полета Крузе облачность оборвалась на восемьдесят третьем градусе северной широты, о чем он сообщил на зимовку.
Перелетом на полюс второй группы руководил Марк Иванович Шевелев. Командиром флагманского корабля был назначен Василий Сергеевич Молоков.
Погода на острове была неважная, но, несмотря на это, решено было вылететь.
В 23 часа 15 минут с большим трудом поднялась тяжелая машина Молокова. Летчики условились итти в зоне радиомаяка, и встретиться у кромки облаков.
Молоков, не делая круга, сразу же отлетел немного в сторону, к радиомаяку, вошел в зону и взял направление на север.
Начало пути оказалось нелегким. Видимость почти отсутствовала, но ясная погода приближалась к Рудольфу, и вскоре Молоков вышел из облаков и стал описывать круги, дожидаясь остальных кораблей. Через несколько минут из облаков вынырнула машина Алексеева. Теперь на условленном месте встречи нехватало только Мазурука.
Время шло. Корабли один за другим делали круги, а Мазурук не появлялся.
Прошли все сроки ожидания. Возвращаться на Рудольф было опасно. Шевелев, находившийся на борту флагмана, дал распоряжение лететь на полюс и сообщить на Рудольф, что
Примерно на полпути Алексеев стал отставать от Молокова. Молоков убавил скорость, но Алексеев все отставал, и вскоре его самолет исчез из виду. Вероятно, это произошло потому, что Молоков летел на большей высоте, чем Алексеев, а сила ветра на разных высотах была различной: наверху слабее, внизу сильнее.
В результате все три корабля шли самостоятельно.
Погода им благоприятствовала, а в работе материальной части мы не сомневались. Беспокоило только одно: найдут ли нашу льдину.
На борту самолета Молокова радистом летел Стромилов. Он непрерывно держал связь с землей и с нами.
Первую радиограмму о вылете кораблей мы получили с Рудольфа от начальника зимовки.
В 0 часов 30 минут была принята радиограмма Шевелева, в которой он сообщал:
«Пролетели 83°50' северной широты, 58° западной долготы…»
А в 5 часов 48 минут Шевелев передал нам, что самолет Молокова приближается к лагерю:
«Достигли полюса. Мы счастливы и горды. Разворачиваемся над полюсом. Идем к вам. Ждите, скоро будем».
Бабушкин с механиками приготовили аэродром для приема самолетов. Все вышли из палаток и, в ожидании появления трех черных точек, всматривались в беспредельную синеву горизонта.
Я стал на лыжи и поднялся на высокий ропак, чтобы было виднее.
– Летят, - вдруг раздался крик.
Сильно подавшись вперед, я не удержался и стремительно скатился вниз.
Мы увидели далеко на горизонте едва заметную точку.
– Самолет!
– Он пройдет правее нас, - сказал я.-Передайте на машину: пусть возьмут немного влево.
Кренкель немедленно передал мое указание. Точка изменила курс и пошла прямо на нас.
Самолет быстро приближался. Теперь мы уже ясно видели его очертания.
– Сима!-крикнул я Иванову.-Радуйся! Сейчас твоя станция заработает. Это летит Молоков – он везет тебе умформер.
Через три минуты над нами кружилась яркооранжевая машина. На крыльях мы ясно различали «СССР Н-171».
Самолет сделал два круга и благополучно приземлился. Молоков подрулил на указанное место, выключил моторы. Объятиями и поздравлениями встретили мы новых жителей Северного полюса.
– Молодец, Ритсланд!-крепко пожимая штурману руку, сказал я.-Небось, нелегко было найти нас без радиопеленга?
– Мне просто повезло, - со свойственной ему скромностью ответил Ритсланд.-Я развернулся над полюсом и проложил курс по меридиану, на котором вы сидите. Так и нашел вас.
Обнимая Стромилова, Сима выпытывал:
– Привез мне умформер?
– Привез, привез!
Сима был очень доволен.
– Товарищи, чай пить! Объятиями сыт не будешь! – хлопотал Иван Дмитриевич. С прибытием второго самолета ему прибавилось хлопот – на полюсе уже было двадцать два человека.