Путь лидера
Шрифт:
Всего несколько брошенных на площадях и перекрестках фраз, и Город Теней превратился в Город Огней, вспыхнув в пожаре гражданской войны. И это было еще до того, как оказалось, что трехосновники могут лечить оспянку!
Теперь же принц своими глазами видел, как люди, окрыленные надеждой, полноводной рекой хлынули в объятья новой религии. Четвертый и пятый кольца Пантиока испещрили очереди желающих отринуть истинных богов и поклясться в вечной верности ложным. Да и остальные три отстали не сильно.
И вряд ли жрецы спокойно отпустят
Значит, кфхан побери, все плохо!
Если церковь Трех Основ обретет гегемонию на территории бывший Леонтии, то что ей потом помешает объявить священную поход в другие страны для насаждения своих взглядов. Как бы в таких условиях не пришлось объединятся с орками. Те тоже вряд ли захотят переодевать своих шаманов в черно-серо-белые робы.
От одной мысли о союзе с зеленокожими громилами по телу принца прошла волна нервной дрожи.
И ведь придется.
В одиночку эльфам объединенную людскую армию не одолеть. Несмотря на все преимущество в магии и боевых навыках. Возьмут массой. Теперь Никаниэль понимал это более чем отчетливо. Население одного только Пантиока превосходило весь Эльфхейм по численности. Неужели так было всегда?
И ведь главное, что Ник положительно относился к деятельности трехосновников. Причем отнюдь не только потому, что те вытащили его из лап палача. Еретики кормили нищих, помогали сиротам и вдовам, в трудный час поддерживали отчаявшихся. И делали все это совершенно безвозмездно, ничего не получая за свою доброту.
Ну что им мешало назваться, например, «Миссия спасения Альйона» или «Свидетели конца света»? Зачем было объявлять себя религией и провозглашать каких-то новых богов? Этого принц не понимал.
Свара в зале заседаний продолжалась, и никто не думал ее разнимать. Спайлонд шептался о чем-то своим сыном, некоторые молча взирали на происходящее, но большинство, вскочив с мест, орали друг на друга, грозно тряся кулаками. Хорошо хоть за оружие пока не хватались.
Скорей всего, им важно было показать свою значимость. Сходу обозначить, что среди почти сотни собравшихся в одном месте королей они самые наикоролевейшие, и именно их голос должен обладать наибольшим весом. Ведь на своих землях эти люди привыкли быть вторыми после богов, а то, иногда, и первыми.
Как ни странно, но балаган прервал Варден Мейсис. Вскочив ногами на кресло, он что есть мочи завопил:
— Тихо! — и его голос с легкостью перекрыл всеобщий гвалт.
Возможно не последнюю роль в такой мощи сыграла уже знакомая Нику пирамидка в руках капитана наемников. Похоже она могла не только скрадывать звуки, но и усиливать их.
— Я требую суда поединком! — уже без помощи артефакта заявил Мейсис в полнейшей тишине и швырнул в ежеголового многократно сложенный платок, насквозь проколотый золотой булавкой.
Глава 36
— Уважаемый, что еще за суд поединком? — спросил у соседа молодой король, сидевший за спиной у Никаниэля.
—
Оба они входили в число тех, кто не участвовал во всеобщей сваре, как и Ник выжидая чем все закончится.
— Была такая традиция. Еще во времена Лионтии. — послышался чуть сбоку голос пожилого правителя. — Если возникал конфликт между двумя знатными вельможами, они могли доверить его решение королевскому суду или суду поединком.
— Впервые слышу. — с интересом отозвался молодой. — Позвольте спросить, уважаемый, что же это за суды?
— В первом случае все просто — король единолично принимал решение, и оно уже больше не оспаривалось. — отвечал сведущий в истории монарх. — Во втором же, дворяне сами брали в руки мечи и выжившему присуждалась победа в споре. Причем тот кого вызвали на суд поединком имел право выставить вместо себя защитника. Однако, если такой погибал, его господин должен был сам взять оружие и продолжить бой.
Принц знал, что в Эльфхейме существовала точно такая же система. Однако аристократы обычно предпочитали оставить решение за правителем и не рисковать жизнью. При правлении Талириона суд поединком выбирался лишь единожды, когда один лорд обвинил другого в насилии над его дочерью. Правда при этом он проиграл, и обвинение было снято.
— Простите, уважаемый. — решил все-таки уточнить молодой государь. — Но разве один король может вот так вызвать другого?
— А почему нет? — усмехнулся мужчина с бакенбардами. — Если кишка не тонка. У всех у нас кроме короны есть дворянский титул, а старых традиций никто не отменял.
— Все верно. — подтвердил пожилой монарх. — Хотя ракатош можно было и не прерывать.
А вот с этим утверждением Никаниэль был полностью согласен. После заявления Вардена дрязги прекратились, и по залу ползли лишь тихие шепотки обсуждений. В такой обстановке Ванессе стало гораздо труднее действовать. Вроде бы Ник видел ее белокурую макушку где-то недалеко от Пантиоков, но могло и показаться.
Тем временем, вызванный Мейсисом правитель нашел в себе силы поднять на ноги. Пусть и с бледным от волнения и страха лицом, но он оставался королем. Даже если захватил трон путем манипуляций.
— Не знаю кто пустил тебя на ракатош, безродный серв, — гордо заявил он, с трудом удерживая дрожь в голосе, — но я истинный правитель Мейс-Истонка и не собираюсь плясать под твою дудку!
Пропустив оскорбление мимо ушей, Варден хищно улыбнулся и, спрыгнув со своего пьедестала, уверенно направился к ежеголовому. Тот попятился, а дорогу Мейсису преградил мощный полуорк, увитый шрамами, как упавшее зеркало трещинами.
Опытного наемника подобный финт ничуть не смутил и, самодовольно хмыкнув, он замер в трех шагах от препятствия. После чего, смерив бугая уничижительным взглядом, провозгласил: