Путь любви
Шрифт:
Я слышал одну очень красивую историю Дзен. Послушайте ее внимательно, это история и о вас.
Позади храма было поле, где поспевало множество кабачков. И однажды началась война. Сами понимаете, кабачки есть кабачки… битва была великая. Кабачки разделились на две группировки и подняли великий шум, крича друг на друга. Все они, конечно, принадлежали храму, они выросли в храме, поэтому эти две группировки были религиозными: христиане и иудеи, или буддисты и джайны, или индуисты и мусульмане — что-то типа» этого. Начались великие теологические дебаты. Главный священник услышал, шум. Он стал кричать и браниться на них: «Эй вы, кабачки! Откуда эта идея борьбы между вами?» Да еще в храме Дзен IА ну-ка всем сесть в задзен! Всем сидеть и ничего не делать! Священник показал им, как делать
Сидя в задзен, человек обнаруживает, что, все существование едино. Сидя в тишине, человек обнаруживает, что противоречий нет, что врагов нет, что враги — это всего лишь наши собственные иллюзии; что напряжение, тщеславие, вражда — всего лишь игры ума. Враждовать не с кем; все едино. Когда вы понимаете, что все едино, что мы связаны друг с другом, что мы неразделимы, что я — часть вас, а вы — часть меня, что мы участвуем друг в друге, тогда вы внезапно открываетесь. Это понимание приходит не через усилия, а просто, когда вы сядете в тишине, ничего не делая, просто ожидая, но, конечно, не теряя осознания. Потому что, если вы заснете, ничего не произойдет.
Просты две вещи: делать что-либо или спать. Когда вы прекращаете что-либо делать, вас вдруг клонит ко сну. Вы знакомы только с двумя состояниями: либо что-нибудь делать — тогда вы не спите; либо ничего не делать — тогда вы засыпаете. Прямо посередине будет третье: ничего не делать, быть в полном молчании, как будто вы спите, и, все же, наблюдать, как если бы вы что-то делали — быть столь же бдительным, как если бы вы сражались с врагом саблями, и столь же спокойными, как если бы вы спали. Где сон и осознание сливаются вместе, получается сахадж самадхи, спонтанный экстаз. В этот момент вы вдруг чувствуете, что вся ваша энергия устремилась к сердцу, голова исчезла, и вы стали безголовыми. Еще недавно Савита сказала мне, что была ошеломлена: она видела меня во мне, или это был просто образ, где я был без головы. Я сказал: «Совершенно верно, Савита, ты достигла великого сатори, это великий опыт. Я без головы, и вы тоже без голов, все могут быть без голов».
Это случается, когда энергия начинает перемещаться к сердцу: однажды вы вдруг понимаете, что головы нет. Не то, чтобы ваша физиологическая голова исчезла, эта голова на месте, но она больше уже не является центром вашего существа. Голова на месте, но она больше не главенствует, она уже больше не управляющая, больше уже не контролер, больше уже не хозяин, больше уже не босс.
Ум успокоился, движение стало недвижением. Ум, когда он неподвижен, становится не-умом, потому что ум и есть движение. Когда ваш ум неподвижен, что будет с ним? Мысль, чтобы существовать, должна двигаться. Если в вашем уме нет никакого движения, если все мыслительные процессы остановились, то ума больше нет, потому что ум — это не что иное, как мыслительный процесс. «Когда ума уже нет, мое сердце торжествует»: тогда вдруг в вашем сердце восходит солнце. Вы полны света, вы полны радости, вы полны любви.
Ибо в явном видел я неявное…
И здесь вы соприкасаетесь с запредельным. Именно в тот момент вы видите то, что есть: реальность. А через ум вы всегда будете видеть свои собственные проекции. Через ум вы никогда не придете к реальному. Ум занимается постоянным идеализированием реальности. Вы никогда не видите реальности таковой, какая она есть; перед вами постоянный экран мыслей, и все эти мысли непрерывно искажают реальность. Вы никогда не видите того, что есть на самом деле, вы не объективны. Ваше воображение продолжает работать, вы продолжаете строить надежды, ваши желания продолжать окрашивать все в свой цвет. Вы никогда но увидите вещей такими, какие они есть,
Ибо в явном видел я неявное…
В этом невыразимом свете,
в этом сиянии сердца я смотрел в глубину,
я смотрел в запредельное.
…Среди всего, что видел, я встречал Его.
Теперь я знаю, что все, что вокруг меня, есть Он. Среди всего, что видел, я встречал Его: теперь моя жопа уже больше не моя жена, теперь это — Бог, исполняющий роль моей жены. Сын уже больше не сын; муж уже больше не муж — это Бог, исполняющий роль мужа или сына. Даже враг уже больше не враг, а Бог в роли врага, желающий сделать жизнь немного более занимательной, желающий сделать жизнь немного богаче, более творческой, динамичной. Чтобы обогатить жизнь, Бог воплощается во множество форм.
…Среди всего, что видел, я встречал Его. Живя в цепях, я сделался свободным…
Теперь не нужно никуда идти. Кабир говорит: «Живя в цепях, я сделался
свободным».
Это — действительно величайшая свобода, более великая, чем свобода от цепей. Это настоящая свобода: Она — не следствие борьбы с цепями, она просто выше цепей. Вы можете быть свободны даже за решеткой; только когда вы действительно свободны. Только тогда в вашей свободе есть духовность. Тогда вы можете быть даже закованными снаружи, и все же в глубине своего сердца быть столь же свободными, как птица в небе. Тогда вы не в состоянии войны, даже со своими цепями.
Я слышал одну историю…
Однажды Диогена схватили несколько человек, разбойников. Диоген был очень здоровым физически — мистиком. На Западе он, наверное, был единственным, кого можно сравнить с Махавирой на Востоке. Он обычно был голым, и у него было красивое тело. Говорят, что даже Александр ему завидовал. Он был голым факиром; у него не было ничего, кроме его славы, кроме его красоты. Его схватили: он медитировал под деревом в лесу, когда разбойники напали на него. Они думали: «Хорошая находка. За него дадут хорошие деньги. Его можно продать на рынке рабов». Но они побаивались, потому что человек этот выглядел очень сильным. Разбойников было с добрый десяток, но все же они боялись. Они неслышно подкрались к нему: ведь он мог дать отпор. Он один казался достаточно сильным, чтобы противостоять им всем.
Диоген посмотрел на них и сказал: «Не бойтесь, не бойтесь, я не буду с вами бороться. Можете подойти ко мне, можете заковать меня в цепи».
Они очень удивились, но все же заковали его, они взяли его в плен и повели его на рынок. По пути он сказал: «А зачем вы меня заковали? Могли бы просто попросить, и я бы пошел с вами. Зачем такая суета?»
Они сказали: «Трудно поверить, чтобы кто-то так сильно хотел стать рабом!»
Диоген засмеялся и сказал: «Меня это не беспокоит, потому что я — свободный человек!»
Они но поняли. Тогда, встав посреди базара, он закричал: «Господин пришел, чтобы быть проданным здесь. Есть ли какой-нибудь раб, который пожелает его купить?»
Посмотрите, что он сказал: «Пришел Господин, он хочет, чтобы его здесь продали. Есть ли какой-нибудь раб, который пожелает его купить?»
Господин есть Господин. Настоящая свобода не противостоит рабству, настоящая свобода — выше рабства. Если ваша свобода против рабства, вы не свободны по-настоящему. Вы, конечно, можете идти в Гималаи, потому что вы боитесь мирского шума, жены и детей, но вы не будете по-настоящему свободны. Гималаи не принесут вам свободы. Вы боитесь жены; и, если жена придет в Гималаи повидаться с вами, вы сразу выйдете из своего равновесия. Тот муж, которого она держала под каблуком, появится вновь.