Путь магии и сердца
Шрифт:
Сменив казённую сорочку на принесённое сокурсницей платье, натянув на ноги чулки и сапоги, я накинула подбитый мехом плащ и замерла в нерешительности. Розы, подаренные синеглазым, по-прежнему стояли на прикроватной тумбочке, источали удивительный аромат и даже не думали увядать.
Оставить букет в лазарете? Нет, это выше моих сил. Я осторожно, не без труда, вынула цветы из ведёрка, шумно вздохнула. Милли, глядя на мои старания, расплылась в широкой улыбке, но промолчала.
Из палаты вышли
Холл был маленьким и по-домашнему уютным, выполненным в успокаивающих зелёных тонах. У правой стены располагались диванчики для посетителей. Посетители заглядывали в лазарет редко — просто среди магов болеть не принято. Кажется, Кир единственный с начала учебного года, кому довелось присесть на один из этих диванов.
Заметив нас, боевик поднялся. Он был свеж, улыбчив и… настолько притягателен, что пришлось закусить губу — просто иначе сдержать глупейшую из улыбок у меня бы не вышло.
— Привет, — сказал синеглазый и плавно двинулся навстречу.
Я же… мысленно возблагодарила небо за сопровождение в лице Милли и за охапку белых роз!
— Привет. — Выдохнула, вдохнула. Спросила, стараясь сдержать неуместную дрожь в голосе: — Поможешь?
Кир недоумённо приподнял бровь, и тут же был облагодетельствован тем самым букетом, который сам и подарил.
— Очень тяжёлые, — пояснила я.
Боевик мнения насчёт цветов не разделял: ему, чтобы удержать эту махину, и одной руки хватило. А вторая обвилась вокруг моей талии, притягивая вплотную. Я упёрлась ладошками в широкую грудь и, прежде чем успела опомниться, ощутила вкус его губ.
Поцелуй был лёгким и стремительным, но меня всё равно в жар бросило. Колени задрожали, по спине побежали мурашки, разум подёрнулся хмельным туманом.
— Кир… — Выдох до неприличия похож на стон, но думать об этом поздно. И краснеть бессмысленно, но я всё равно краснею. А кое-кому это нравится!
— Как себя чувствуешь?
Дежурный вопрос, ответить на который не в силах. Просто… дыхание, раздери меня дракон, перехватило!
— Так мы идём? — встряла в наш междусобойчик Милли. В голосе сокурсницы звучали до неприличия весёлые нотки.
— Идём, — отозвался боевик и даже талию мою из захвата освободил. Но тут же подставил локоть, предлагая опереться.
Я от помощи не отказалась — уж слишком бы подозрительно подобный демарш со стороны выглядел. Впрочем, дело не только в легенде — мне, как это ни ужасно, хотелось прикоснуться к Киру. Причём желание было до того сильным, что запретить себе эту маленькую слабость не могла.
А за порогом властвовала зима. Белая, снежная, вьюжная! Ветер кружил над корпусами, горстями подхватывал снег, разбрасывал, желая замести расчищенные дорожки, качал голые ветки клёнов. Мир искрился и переливался, словно бриллиантовой крошкой посыпанный. Небо, глядя на это дело, хмурилось,
Мы с Милли дружно накинули капюшоны плащей, а Кир даже не подумал запахнуть короткую меховую куртку, словно совсем-совсем холода не чувствовал. Зато шёл быстро, но явно не ради себя, ради нас. А ещё недовольно косился на мои руки — уж не знаю, кто готовил свёрток, принесённый Милли, но перчаток в нём не нашлось.
Погода к прогулкам не располагала. Видимо, поэтому за всё время встретилась лишь пара студиозусов, на вид — первокурсников. Те, завидев нашу троицу, дружно споткнулись, чем подтвердили очевидное: о нападении известно всем, и допросов мне не избежать. Ладно, не впервой. Прорвёмся.
Когда дошли до корпуса женского общежития, рука Кира вновь на мою талию скользнула, ломая самый важный из планов — план побега! И Милли чуткости не проявила — кивнула и, пожелав хорошего дня, взошла на крыльцо.
Всё! Ловушка!
Боевик дождался хлопка двери, тут же притянул ближе и накрыл мои губы своими. Тяжеленный букет сообщнику по-прежнему не мешал.
Жар опалил не только щёки — всё тело. Ноги привычно ослабли, сердце заколотилось стократ сильней, разум затуманился. Но на поцелуй отвечала совершенно осознанно…
— Какие планы на вечер? — выдохнул Кир, отстраняясь.
— Пока не знаю, — ответила я и попыталась перехватить розы, чтобы… ну чтобы сбежать, разумеется.
Синеглазый цветы не отдал. Опять прижал меня к груди, снова к губам потянулся.
— Кир, холодно!
Парень замер, подарил долгий, несколько странноватый взгляд, но всё-таки кивнул. Сказал с лёгкой улыбкой:
— Ладно, Мелкая. Беги…
Повторять не пришлось. Я подхватила букет, чмокнула боевика в щёку и потопала вверх по широкой лестнице. И лишь добравшись до двери общежития, сообразила, что ухожу куда поспешнее, чем следует.
— До вечера, Эмелис! — сказал боевик.
Я притворилась, будто не услышала…
После лазарета, который по уровню шума напоминал склеп на заброшенном кладбище, общага показалась… ну не седьмым небом, но около того.
Как же приятно слышать голоса живых людей! Топот, стук каблуков, звон посуды! Как здорово снова очутиться в круговороте событий и забот! Даже если тебе грозит паломничество любопытных и настырных! И даже если это паломничество начинается сразу же, едва переступила порог…
— О! Мелкую из лазарета выписали! — взвизгнула девчонка с тонкими косичками. Она была ниже меня на полголовы и моложе на три года. Да-да! Первокурсница! Я её на показательных боях, которые мы для новичков устраивали, видела.
— Мелкую? — отозвалась вторая. Тоже первокурсница, тоже с косичками.
Я спрятала улыбку в охапке роз — вот ведь дурочки! И поспешила наверх, на этаж, отданный нам и пятому.
Всем, кто встретился по пути, учтиво кивала, но вопросы упреждала тихим: