Путь мистика
Шрифт:
Падение Адольфа Гитлера и его режима не было победой Англии, не было победой Франции, и победу эту одержал не кто другой, как Америка. С исчезновением Адольфа Гитлера исчезла свобода всей Европы: она оказалась в экономической зависимости от Америки.
Я был в Ирландии. Может быть, этот человек в аэропорту выпил слишком много пива, и поэтому просто... мы просто хотели пробыть там один день, чтобы могли отдохнуть пилоты, - он дал нам семь дней. Он не побеспокоился о том, кто мы такие, какова наша цель. Наверное, он был действительно пьян.
Мы добрались до гостиницы, а утром приехала
И мы сказали:
– Мы немедленно сделаем заявление для мировой прессы. Вы дали нам семь дней, а теперь отменяете это, не приводя никакой причины. Никто из наших людей не покидал гостиницы, никто не совершил никакого преступления. Вы не можете этого сделать.
Они испугались, потому что оказались перед дилеммой. Нам дали семь дней, теперь они их отменили, не приводя никакой причины. И они сказали:
– Можете оставаться, сколько хотите, но не покидайте гостиницы.
– Но, - сказал я, - это будет нелегально, потому что у нас не будет никакой визы.
– Никто об этом не будет беспокоиться, - сказали они.
– Только оставайтесь в гостинице.
Мы оставались там пятнадцать дней, потому что нам нужно было немного времени. Наши люди работали в Испании, и испанское правительство было готово дать мне разрешение на постоянное проживание.
И то же самое, что и в Уругвае, произошло и в Испании, повторился в точности тот же образец: они согласились и тут же, через час, сказали: «Нет, это невозможно». Мы так и не узнали, что именно произошло, - но теперь мы знаем.
Здесь, в Уругвае, поскольку это маленькая страна, все всех знают; и мы завязали контакт со всеми политическими партиями, со всеми министрами - которые все были дружественны, кроме министра иностранных дел. Видя, что все за, он тоже проголосовал за.
Он действовал, как американский агент, - чтобы создать ситуацию, чтобы мне не дали разрешения на постоянное проживание, - чтобы выглядело так, словно Америка не имеет к этому никакого отношения. У него была своя цена, и она состояла в том, чтобы Америка рекомендовала его в секретари ООН. Это было ценой. Мне жаль этого беднягу. Он потерял свою награду, потому что проголосовал за меня - видя, что все остальные голосуют за.
Теперь мы знаем, что случилось в Испании: та же самая история. Месяц они постоянно говорили: «Все готово, осталась только подпись». А нам только нужно было время: если бы Испания была готова, мы приехали бы из Ирландии в Испанию. Мы оставались пятнадцать дней в Ирландии без всякой визы.
Мы покинули Ирландию; в тот день, когда мы уехали, в парламенте Ирландии соответствующий министр, министр внутренних дел, сообщил парламентариям, что мы никогда не были в Ирландии.
Можно увидеть, до какой степени лицемерными могут быть политики, и как им удается самая уродливая ложь. А это полная ложь - потому что мы можем доказать, что были в этой гостинице. Когда мы покидали гостиницу, присутствовала пресса, были фотографы. Они сфотографировали нас напротив гостиницы и приняли мое заявление. А эта гостиница была в пятнадцати милях от аэропорта.
Но этот министр обманул парламент и всю страну. И может быть... наверное, он принудил журналистов не публиковать мое
Я думаю, что как только я где-нибудь остановлюсь, я начну... одна за другой каждая страна должна быть привлечена к суду за всю эту ложь, за то, что они называют меня «опасным», за то, что соглашаются, а через час отказываются. Я собираюсь разоблачить их, чтобы в мире случилось простое понимание того, что никакой демократии нигде нет.
Только вчера я получил приглашение от премьер-министра Мавритании, что он хотел бы, чтобы я был в Мавритании. Я сказал моему секретарю связаться с ним и объяснить, с какой ситуацией ему предстоит столкнуться, потому что снова через месяц... Он пройдет через всю процедуру и в конце концов, подчинится американской руке. «Дай ему понять, что мы уже прошли через весь этот процесс в Испании и Уругвае, и вот что случилось».
В Германии мне не разрешили въезда - даже по туристической визе.
В Грецию меня впустили на четыре недели, а через пятнадцать дней я был внезапно арестован без всякой причины. И мне угрожали - поскольку я спал, угрожали моим людям - «Мы подожжем ваш дом». И они показали им динамит, говоря: «Мы можем взорвать ваш дом, если вы не выдадите нам Ошо. Он должен немедленно покинуть эту страну».
Джон прибежал ко мне. Он разбудил меня и сказал:
– Сложилась такая ситуация. Что нам делать? Пока он говорил мне это, полиция начала швырять большие камни в окна, в двери, ломать дом. Казалось, что взорвалось несколько бомб.
Я спустился и сказал этим людям:
– Вы просто понапрасну ведете себя негуманно. Если я сплю, меня должны разбудить, мне нужно было одеться, чтобы спуститься к вам. Вы что, не могли обождать пять минут? И по какой причине вы отменяете мою визу? Я здесь только пятнадцать дней, и я не покидал дома.
Он сказал, что это было потому, что архиепископ почувствовал, что я опасен. Я мог разрушить мораль людей, я мог разрушить их традицию, я мог разрушить их церковь; а поскольку он был главой церкви, правительство должно было к нему прислушиваться. И президент с ним согласился.
Я сказал:
– Прекрасно, что вы его слушаете, но президент должен был спросить архиепископа: «Две тысячи лет вы учили людей морали, а он сможет ее разрушить за две недели?» Тогда ваша мораль ничего не стоит. И что это за церковь вы создавали две тысячи лет, если она боится одного-единственного человека, который не выходит из дома, который ни с кем не разговаривал в этой стране, который говорил только с приехавшими с ним его собственными людьми? Почему вы должны так волноваться?
И архиепископ, который, может быть, проповедовал в церквях: «Любите своего врага, как самого себя», угрожал в церкви, что если я не покину страну, то буду сожжен живым. С одной стороны, «Люби своего врага» - а я даже не враг, просто турист. Но, без сомнения, в их Библии нет слов: «Люби туриста», и естественно, это не противоречит религии; туриста они могут сжечь.