Путь на Хризокерас
Шрифт:
Воистину, произошедшее там есть не что иное, как нагромождение нелепых случайностей!
Которые приведут к еще более нелепому, да что там нелепому - невозможному!
– результату. Что же до случайностей...
Разве не случайность то, что за полтора месяца до этого на траверзе Керасунта потерпел крушение ромейский корабль с богатым грузом шелка, каковой шелк был тут же растащен береговыми жителями?
Случайность.
А то, что большая часть груза принадлежала лично басилевсу Алексею Ангелу, не брезговавшему иной раз мелкими торговыми гешефтами на карманные расходы?
И
Ну, а то, что разыскивать пропавший товар взбешенный венценосец послал не кого-нибудь, а Константина Франгопула, известного своей более чем неоднозначной репутацией?
И это, государи мои, есть тоже самая настоящая случайность.
А уж тот факт, что в караван конийских купцов, приближающийся сейчас к Аминсу, затесался корабль Константина Макремболита, давным-давно обосновавшегося в константинопольской 'Золотой тысяче', а также то, что сам достопочтенный негоциант почтил после многолетнего перерыва палубу собственного судна, - это следует отнести даже не к случайностям, а к событиям и вовсе невероятным! Но ведь вот он - стоит на палубе, перекидываясь ленивыми фразами с кормчим.
– Ну, старый, до Аминса час-полтора хода. Теперь-то уж можешь сказать, чего тебя третий день от страха корчит?
– Что, Константин, так видно?
Кормчий, под руководством которого почтенный купец постигал когда-то науку кораблевождения и запоминал береговые ориентиры, выучивал наизусть приметы погоды и морских течений, мог себе позволить обращаться к хозяину просто по имени. Чего уж там, коли когда-то, бывало, приходилось иной раз и затрещинами потчевать нерадивого юнца.
– А то ж! Ты просто воняешь страхом! И ведь молчишь, слова не вымолвишь...
– Ты знаешь морской закон, Константин. Хочешь накликать беду, скажи о ней вслух! Морские боги любят подшутить над смертными...
– Хм, боги? Иоанн, ты же вроде крещеный?
– Ну, - старик прикоснулся к груди, нащупывая нательный крест, чинно перекрестился, - оно бы и так, только в море, сам знаешь...
– Это верно, - господин Макремболит вздохнул и тоже перекрестился.
– Так чего боялся-то? Рассказывай, поди уж можно! Вон, впереди мыс виднеется, а там и гавань.
Старый кормчий недовольно зыркнул по сторонам, но все было спокойно. Не слишком сильный, но ровный ветер уверенно наполнял парус. Лесистый берег тянулся в паре десятков стадиев от корабля, не предвещая никакой беды. Ладно, вроде и впрямь дошли, уберег Господь!
– Ты шестерку дромонов видел, что вместе с нами из порта выходила?
– Дромонов? Да как-то не обратил особого внимания, а что?
– О-хо-хо, - старик вздохнул, - а ведь когда-то добрым кормчим был! Нет, сидение в лавке до добра не доведет!
Достопочтенный Макремболит хмыкнул про себя, дескать, совсем сдает старик, скажет ведь тоже, 'в лавке!'. Однако не стал убеждать старого кормчего, что в лавке он сроду не сиживал. А принимает покупателей в роскошном особняке на Месе, напротив форума Феодосия. Да и то лишь тех любителей драгоценных камней, что принадлежат к высшим родам империи. А то и бери выше - родню самого басилевса! В лавках же его сидят совсем другие
Пустое. Старика не переубедишь. Для него лишь море - стезя настоящего мужчины.
– Ну, так и что? Что там с дромонами?
– Я узнал корыто, что шло во главе.
– Старик опять замолчал и уткнулся глазами в лесистую береговую линию.
– Во имя всех святых, Иоанн, из тебя слова клещами тянуть надобно?!
– Это был дромон Константина Франгопула, - недовольно буркнул кормщик.
– В порту поговаривали, что басилевс, живи он еще сто лет, хотел отправить этого ублюдка разыскивать груз затонувшего 'Святителя Антония'.
– Это тот, что сел на камни возле Керасунта?
– Этот, этот...
– И что с того?
– Хм, Константин, сколько же лет ты не выходил в море?
– старик саркастически ухмыльнулся.
– Франгопул - самая большая сволочь из всех, что служат сегодня под началом наварха столичной эскадры. На его счету ограбленных и потопленных купцов больше, чем ты за всю свою жизнь задрал подолов! И ему плевать, в чьем ты подданстве - турок, ромей, венецианец или норманн... Глазом моргнуть не успеешь, как пойдешь на свидание с морским царем...
Старик хотел было добавить что-то еще, как неожиданно замолк и впился глазами в какую-то ему одному ведомую точку на берегу впереди по курсу.
– И запомни на будущее, Константин, краба тебе в печенку! Если, конечно, останешься жив. Коли не хочешь накликать беду, никогда не произноси ее имя вслух, пока сходни не легли с твоего корабля на камень пирса! Запомнил?
Обомлевший господин Макремболит проводил глазами взгляд старика и увидел, как примерно в миле по курсу из прибрежных зарослей, вспенивая воду мощными гребками, выныривают хищные тени. Шесть штук, как и было говорено.
– Разворачивай!
– заорал почтенный негоциант, совсем как когда-то в юности, когда, постигая корабельную науку, приходилось ему сталкиваться с заходящими в восточное Средиземноморье норманнами.
– Уймись, Константин, - устало пробормотал кормчий, - ты что, собрался на купце, да еще против ветра, удирать от дромона с двумя сотнями свежих гребцов? Лучше доставай свои камни или что ты там везешь? Не заставляй ловцов удачи лазить в поисках добычи по всему кораблю. Глядишь, и смилостивятся, оставят в живых.
– Да ты знаешь, сколько они стоят, старик?!
– Сколько бы ни стоили, жизнь дороже.
– Иоанн, у тебя на борту полсотни лучников! Мы отобьемся от самого дьявола!
– Уймись, щенок!
– вызверился старый кормчий и затем добавил чуть тише.
– У Франгопула боевые суда. На каждом сифон с полным баком огнесмеси. Подойдет под щитами и сожжет, как головешку в костре. Лучше доставай камни, если хочешь остаться в живых...
Ограбление прошло быстро, организованно, почти весело. Взобравшуюся на борт абордажную группу встречал сам владелец корабля. Увидев в его руках шкатулку, до отказа набитую отборными, ярко блистающими в лучах майского солнца драгоценным камнями, почтенные господа пираты сообразили: добыча с этого корабля перевесит все, что они смогут взять с остальных купцов каравана вместе взятых.