Путь на восток
Шрифт:
Кайсин сжала кулаки.
Ну уж нет!
– Это мой дом. И пока магистр Шень Ен не покроет мои плечи своим плащом, я вольна делать здесь все, что захочу, – с каждым словом ее голос становился все увереннее и громче. Клокотавшая злость сплеталась воедино с той неведомой силой, что скрывалась внутри души. – Готовь меч или отойди с моего пути!
Она хотела, чтобы солдат боялся.
И того действительно охватил ужас.
Грозный облик мужчины дрогнул. Он склонил голову и отошел в сторону. Кайсин неспешно проследовала по зеркальному коридору, старательно скрывая удивление.
В этот раз она не обращала
В этот раз у нее не было причин собираться с духом и долго переминаться с ноги на ногу, прежде чем войти.
Кайсин уверенно толкнула двери, но стоило оказаться внутри, как вся решимость схлынула, словно смытая морской волной. Кабинет утопал в утренних тенях. Не горели лампы и свечи. Не проникали сквозь прикрытые шелком окна первые солнечные лучи. Все богатое убранство выглядело поблекшим и пыльным. Сюда будто никто не заходил целые недели.
Никто, кроме Тейтамаха.
Евнух стоял посреди кабинета перед нефритовой статуей дракона, которую Кайсин заприметила еще в прошлый раз. Стеклянный шар в пасти изваяния мягко мерцал зеленым светом, но не освещал ничего вокруг. Густой воздух дрожал. В нем до сих пор были слышны отголоски и чьи-то слова.
– …вечером все изменится, – низкий ледяной голос иглами проникал под кожу.
– Да, мой господин, – поклонился статуе Тейтамах.
Мерцание потухло, но глаза посланника Мага пылали огнем и злобой.
– Что ты здесь делаешь? – рявкнул он.
– Я… хотела увидеть отца, – робко ответила Кайсин.
– Проваливай! Готовься к свадьбе!
Невидимая сила с нажимом вытолкнула ее из кабинета. Двери захлопнулись перед носом сами собой. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Угнетенная и униженная, девушка вернулась в свои покои, где ее уже ждала стайка слуг.
Евнух настоял на том, чтобы у Кайсин было самое необычное свадебное платье. Вопреки обычаю, для нее соткали изысканный наряд на диковинный манер. Он отличался от тех, в каких было принято присутствовать девушкам на церемонии бракосочетания в Империи. Вместо строгих и скромных одежд для Кайсин создали настоящее произведение искусства. Сначала, когда ее облачили в традиционный халат цвета зеленой морской волны, расшитый узором из ониксовой нити, и еще более темную юбку с широким подолом, Кайсин удивилась и одновременно обрадовалась простоте одеяния. Однако затем поверх ее плеч водрузили невесомую воздушную накидку из того самого синего шелка, который она нашла на рынке Лояна. Увидев ее, Кайсин на миг позабыла обо всех пережитых невзгодах.
Накидка покрывала ее в несколько слоев, обвивала хрупкий стан и предплечья и ниспадала до самых ног. Длинный шлейф переливался в лучах солнечного света и напоминал русло спокойной реки. Удивительной была вышивка в виде рвущихся в небо серебряных буревестников на рукавах и огромного нефритового дракона, оскаленная пасть которого находилась на спине, а тело и хвост спускались по всей длине накидки и терялись где-то среди складок. В волосы Кайсин вплели округлую конструкцию в виде полумесяца из белого золота, обтянутую таким же синим шелком, отделанную белыми птичьими перьями, мягкими пушистыми помпонами и россыпью медальонов, колокольчиков и эмалированных камней. На шею ей надели самый важный предмет, который предназначался для церемонии: синюю атласную ленту с гербом в виде буревестника из белого золота. Вопреки всем традициям, ее лицо не стали полностью прятать под вуаль и прикрыли лишь наполовину. Черные
Кайсин всмотрелась в свое отражение. Кобальтовые глаза дополняли ее облик, словно были частью костюма. Ее бросило в жар от того, как она нравилась сама себе. Но стук металлической трости напомнил, ради чего все это было сотворено.
Дверь комнаты отворилась. Сначала в комнату вплыла неосязаемая аура зловещей силы, а затем вошел и сам евнух. Тейтамах облачился в торжественную, если так можно сказать, накидку с длиннополой юбкой нефритовых цветов. На его груди переливалось красками ожерелье из чароита, а лысая голова поблескивала, словно вымазанная жиром. На лице евнуха застыла привычная ехидная усмешка.
– Моя чудесная госпожа, – из каждого его слова сочилось презрение. Он говорил медленно, растягивая фразы донельзя. – Ваша красота затмит сегодня весь Лоян и останется навеки в его легендах.
Кайсин слишком хорошо знала, на что способен Тейтамах, чтобы поверить в искренность его слов. Он даже не скрывал издевки, рассматривая девушку долгим взглядом с ног до головы.
Евнух прошел вглубь комнаты и остановился у кровати. Кайсин с трудом скрыла оторопь. Стоит ему приподнять покрывало, и он найдет зеркало! Ореол силы вокруг него с возмущением трепетал. Он что-то чувствует! Тейтамах протянул ладонь, чтобы коснуться ложа.
Кайсин резко сделала шаг навстречу.
– Когда мы отправляемся, господин?
– Тебе не терпится покончить с этим? – Евнух повернулся к девушке и сложил пальцы на навершии трости.
Его аура потемнела. Кайсин с трудом различала гладкое безволосое лицо Тейтамаха среди клубов неведомой силы. Она чуть прищурилась и, по наитию, коснулась чего-то внутри себя. Девушка представила, что разгоняет это темное облако руками. Дымка ауры начала рассеиваться, открыв взору кривую улыбку евнуха.
– Вижу, ты начинаешь осваиваться.
– О чем вы, господин?
Тейтамах подошел ближе.
– Твой необычный дар. Ты уже начала им пользоваться, но еще не осознала, чем обладаешь. Ты, как слепой котенок, пытаешься найти материнское тепло, но ползешь робко, неуверенно, не разбирая дороги. Это даже очаровывает, хм-хм, – улыбка евнуха на миг потеплела, но быстро наполнилась холодом и желчью. – Магистр Шень Ен научит тебя. Он научит тебя всему, птичка.
Ласковое прозвище, коим ее называл Лю, едва сорвавшись с уст Тейтамаха, резануло острой болью. Кайсин не понимала, о чем говорит евнух, но его слова больше походили на угрозу. Она мысленно одернула себя, чтобы не сболтнуть лишнего, и только тихо вздохнула.
– Как скажете, господин.
Тейтамах хмыкнул. Он приблизился вплотную и приподнял ее подбородок двумя пальцами. Кайсин поежилась от ледяного прикосновения.
– Мой хозяин прибудет вместе с Императором к началу церемонии. Мы ожидаем от тебя радушного приема, – евнух наклонился ближе и прошептал: – Улыбайся и будь вежлива. Помни: стоит мне щелкнуть, и этот твой… возлюбленный, оборванец Лю, умрет.
Теперь Кайсин не смогла скрыть дрожь. Она испуганно посмотрела на мучителя. Впервые с той ночи он упомянул имя юноши вслух. Девушка надеялась, что своим покорным поведением и беспрекословным повиновением смогла отвлечь внимание евнуха от Лю. Однако теперь по-настоящему осознала: ее поймали на крючок и не отпустят никогда.