Путь на восток

Бочков Александр Петрович

Как же ему надоели все эти напыщенные индюки, мнящие себя истиной в последней инстанции, а на самом деле — лишь жалкие неумехи… Молодцов, с удовольствием наблюдавший за смелым поступком генерала, вскинул руку к виску; свистнул, привлекая внимание бойцов; крутнул над головой пальцем и повернувшись, залез в Бюссинг. Бронированная дверь захлопнулась; бойцы оттянулись; прикрывая друг друга запрыгнули в грузовики; взревели моторы танков и самоходок и «кортеж» представителя Спецназа, обдав стоящих сизым выхлопом двигателей, покинул площадь перед штабом… Чтобы остановиться у здания главпочтамта… там в ход пошло традиционное: Молодцов показывал моё удостоверение не разворачивая и раздавал презенты: Цензору писем: пистолет «Вальтер» и бутылку коньяка; начальнику почты; немецкие часы и бутылку коньяка; сортировщицам — по шоколадке. За быструю расфасовку и отправку 12 крафтовых бумажных мешков, в которых хоронят немецких солдат. Сейчас в них были письма. Моих бойцов… Стажёры

напишут позднее — когда получат статус бойца… В коротких солдатских треугольниках:

Здравствуйте мои милые… дорогие… любимые… У меня всё хорошо. Жив, здоров, чего и вам желаю. Бью фашистских гадов, так что ошмётки от них летят в разные стороны… Люблю, целую, обнимаю вас… Ваш отец… муж… брат… сын… И полетели добрыми, радостными вестями, во все необъятные уголки нашей Родины, кроме временно оккупированных территорий серые треугольники писем…

Добрался до расположенных у моста двух батальонов уже за полночь. Мои встали перед мостом «табором», поставив вокруг охранение и не входя в контакт с комбатом и ком полка 282й стрелковой дивизии, занявшей своими бойцами освобождённый плацдарм, хотя те настойчиво пытались «навести мосты». Часовые на КПП просто не пускали в расположение посторонних — приказ командира! Да и сами комбаты не горели желанием общаться — впереди сложный бой малым количеством против двигающихся к ним немецких колонн с пехотой и бронетехникой И надо не просто разгромить их, а с минимальными потерями! Задал командир задачку! Впрочем — как всегда: думайте, решайте, а потом — вместе уточним детали и примем готовый план к действию — чтобы не было осечек…

56я пехотная дивизия Вермахта отправила к мосту у Почепа потрёпанный пехотный батальон и роту танков: взвод T-III — 4 танка; T-II — 4 и T-38(t) — 6 танков. Всё, что наскребли «по сусекам»… Южане расщедрились: почти целый батальон солдат на Ганомагах и грузовиках и полную роту танков: 8 T-III и 6 T-II. Нам встречать этих южан. Пока ехал к мосту, «метнулся» к «северянам» — они встали на постой посреди леса: и днём то по лесной дороге езда это ещё тот цирк с эквилибристикой, а уж ночью — вообще жуть! А вот белокурые бестии, видимо, с рельефом русских дорог не вполне знакомы: продолжили движение и, как следствие — застряли в одной из ям на дороге, оказавшейся изрядным бочажком, наполненным водой пополам с вязкой грязью. Нормальная русская дорога… Гордые гансы помучались; и тоже остановились на ночлег. Нам же лучше… В ночь ушла разведка на транспортном Ганомаге и по лесу — пешая с обеих сторон дороги — на всякий случай… Тем более Ганомаг по дороге двигался не быстрее скользившей вдоль обочине по относительно сухому покрову леса пешей разведки. Опасные и трудные участки, промеренные палкой, а при необходимости и ногами, отмечались на карте дороги. Вышла разведка к намеченному мною месту засады и бегом назад — доставить сведения о рельефе дороги и опасных для продвижения местах: нам застревать нельзя! Под утро, перед рассветом — нам двигаться всего то 15 километров, батальон на транспортных Ганомагах; рота T-III — 12 танков; две роты зенитных самоходок; специально отобранная в оставленных батальонах рота снайперов и лучшая рота стажёров ушла к месту засады. Дошли, когда только стало светать; свернули в лес; располагаясь равномерно вдоль места засады… Бойцы замаскировали следы гусеничных траков, разровняв на дороге и обочине грязь и комья вывороченной земли; насыпали по обочине веток и опавших листьев. Командиры прошлись вдоль обочины, тщательно подправляя работу подчинённых и заодно маскируя и свои следы. Немцы ничего не должны заметить и уж тем более — заподозрить!

Танки и самоходки, заехавшие в лес кормой там, где такое было возможно, замаскировали воткнутыми перед ними спиленными деревьями и срезанным кустарником: бойцов в батальоне много… Снайпера выбрали себе позиции: лес в этом месте отступал от дороги в небольшом распадке на 100–120 метров. Автоматчики выбрали позиции поближе — в 60–70 метрах от дороги: и осколки не долетят и точность стрельбы из автомата будет достаточно плотной… Готовы; ждём наглецов, решивших что им на нашей земле всё можно!

Появился традиционный дозор мотоциклистов с транспортным Ганомагом: десять солдат; стоящий пулемётчик у передней турели. Водители старались объезжать промоины и лужи по обочинам, а остальные — крутили головами по сторонам на предмет опасности… Но лес угрюмо нахмурившись мокрыми ветками молчал, с неприязнью наблюдая за чужаками. А тем до хмурого леса дела нет: не пропустить, не проглядеть бы настоящего врага! Пропустили: залёгшего в камуфляже спецназовца с десяти метров не отличишь от местности, а танки и самоходки замаскированы на совесть — сам проверял! Разведдозор проехал мимо: дальше — к своей неминуемой смерти… Из леса показались головные машины колонны — танки: в случае чего они первыми внезапно выйдут на позицию огня и атакуют русских, пока к ним подтянется пехота на Ганомагах. И пойдут в атаку, поддерживаемые солдатами с Ганомагов…

Классика немецкой военной тактики. Которая мне, лично, очень импонирует: не надо

работать по танкам, растянутым по всей колонне… Потому что мой девиз: Бережливость во всём! Зачем уничтожать то, что через несколько минут станет нашим? Попорченное слегка… Ну может и достаточно сильно подпорченное… Но ведь всегда можно собрать из двух испорченных одно. Или из трёх… Так что будем работать аккуратно. Тем более что разведдозор уже скрылся за поворотом: там его примет рота стажёров и делом докажет — мы готовы к боям с сильным противником! Головной танк танковой роты поравнялся со мной и повёл за собой остальные дальше — к повороту. Бойцы и командиры замерли в ожидании: нервы гудят как натянутые струны; уши сосредоточились только на одном звуке — команде ОГОНЬ! И я бросил радисту негромко:

— Передай команду по общему каналу — ПО ПРОТИВНИКУ — ОГОНЬ!

Глава пятнадцатая

Любо братцы любо; любо братцы жить…

Вдоль всей колонны первыми ударили снайперы! Боковое бронирование кабин Бюссингов, Ганомагов — не говоря уже о дверях грузовиков, пулю из Мосинки, да со стальным сердечником, не держит, что нам и нужно: снайпера ударили по главным целям колонны — водителям! Пули пробивали стёкла грузовиков и стенки дверей — для надёжности; прошибали броню Броневиков, отправляя в фрицевскую Валгаллу водителей, наводчиков орудий, командиров машин и подразделений… Две, три пули впивались в броню, не оставляя сидящим внутри никаких шансов! Короткие очереди пулемётов МG-34, бившие в одну точку на выбранной машине, сводили шансы сидящих за бронёй вообще к нулю… А по выпрыгивающим из кабин солдатам: тем, кто уцелел после длинных пулемётных очередей вдоль всего борта, автоматчики открыли злой и точный огонь… И всё это — в тишине: звуки лязгающих затворов и негромкое кашлянье глушителей забивалось рёвом машин грузовиков, броневиков, танков, сбившихся на дороге в длинную, бесформенную кучу…

Я, с частотой пулемёта, начал метать в танки — после команды «огонь» по десятой части кирпичика силы: расстояние — плевком можно достать, зачем тратить излишки! Сгусток силы, вонзившись в броню и пролетев сквозь неё как пуля сквозь бумагу, разлетался в танке по адресатом — досталось каждому члену экипажа. Поровну… Водитель останавливал танк; откидывались люки; экипаж выпрыгивал из танка, словно из горящего (а именно это они и представляли себе — с моей «помощью»); отбегали на несколько метров и падали на мокрую обочину, накрывая головы ладонями. И так лежали до конца боя, пока мои бойцы их не подняли… Огненный шквал свинца и стали выкашивал ничего не понимающих, кроме одного, что они попали в засаду, немцев. А я уже бежал, за спинами снайперов к середина колонны — может там понадобится моя помощь? Помогал, остановившись на несколько секунд и бежал к концу колонны…

Несколько минут огня и всё затихло. Размытыми тенями рванулись от кромки леса к разгромленной колонне штурмовые группы для зачистки. Рванулись грамотно, прикрывая друг друга… А за колонной внимательно наблюдали безжалостные глаза моих бойцов: любое движение тут же пресекалось шквалом огня! Штурмовые группы накатывались на разгромленную колонну, подобно волнам — одна за другой. Раздавались отрывистые команды на немецком: Бросай оружие… и Сдавайся… Непонятливых навсегда успокаивали пули и разрывы гранат: пусть «эфка» — оборонительная граната Ф-1, разнесёт кузов в клочья, чем погибнет мой боец! Батальон сопровождения был уничтожен полностью, даже самым ловким, успевшим выпрыгнуть и рвануться в лес, добежать до него не удалось — снайперы знали свое дело на пять с плюсом! Плюс три пулемётные точки, тщательно замаскированные на противоположной от засады стороне впереди колонны: пропустили танки и вынырнув из укрытий, отстреливали, скупыми очередями вдоль дороги, умников, рассчитывающих скрыться от сурового и справедливого возмездия… Немногочисленных пленных и раненых согнали в одну кучу и я бросил в них сгусток Чёрной силы — обратно мне вернулось втрое… Бойцы и взятые с собой на операцию механики, просидевшие всю операцию далеко, от даже шальных пуль, занялись мародёркой: каждый своей… Бойцы собирали оружие и боеприпасы; снимали с безнадёжно испорченных броневиков пулемёты и малокалиберные пушки; снимали с убитых хорошие сапоги… Ну а часы, портсигары, ножи, ложки и прочую необходимую мелочь — так это само собой. Когда ещё нас поставят на обеспечение, да и каким оно будет? Так что мы лучше сами о себе побеспокоимся…

Подлечил троих тяжелораненых до состояния средней тяжести — доедут до моста без проблем; загрузил двоих самых слабых на броню в специальные носилки, сделанные именно для вывоза раненых на танках и крепящихся в корме и покатил сверху — на танке, как на коне, к мосту… Танк, словно дикий мустанг, взлетал на бугры и проваливался в ямы, наполненные водой и грязью, разбрасывая их в стороны. Ехали быстро, но плавно. Выскочили к переезду у моста, командир крикнул, появившись в откинутом люке:

— Товарищ командир! Я связался с командиром засады у Почепа. У второй засады авангард разведки подходит к месту засады! Что делать? А что тут можно сделать: до Почепа от нас 60 километров…