Путь наверх

Медников Анатолий Михайлович

Существует сухой и краткий язык технических отчетов. В одной из статей этот сложный монтажный эпизод выглядел так:

«Серьезные трудности возникли при монтаже перекрытия киноконцертного зала, так как к началу этих работ были возведены подземные сооружения и амфитеатр, и смежные организации вели монтаж оборудования сцены и пола зрительного зала. В этих условиях заезд кранов в зал был исключен, так же, как и перемещение кранов вдоль стен снаружи зала из-за большого количества подземных коммуникаций…

…Поэтому блок весом 45 тонн из двух ферм передвигали скольжением по постоянным обвязочным балкам на проектную

ось, где закрепляли на оголовках колонн. Передвижку осуществляли двумя десятитонными полиспастами с приводом от двух электролебедок…»

Но если попытаться «развернуть» это не очень понятное описание, то реальная, живая картина стройки примет такие очертания.

На площадке у самой реки чудовищно тесно. За спиной у монтажников парапет набережной. В их распоряжении только небольшой участок, где можно на земле собирать очень тяжелые сорокапятитонные фермы. Справа и слева от возведенного каркаса, «стальной этажерки», как говорят монтажники — сплошные траншеи, ямы, бетонные дыры подвальных сооружений. Туда не то что с краном, но и пешком не проберешься без риска, при неосторожном движении — сверзишься вниз.

Внутри же стальной этажерки уже идет монтаж оборудования сцены, а значит, ходят, ползают по балкам — в общем, работают люди. И получается так, что монтаж самых тяжелых ферм потолка надо вести без кранов, которые не могут ни подъехать с боков, ни заехать во внутрь каркаса, прямо — над головами рабочих.

Но как?!

Анатолий Степанович чувствовал себя на площадке хозяином. В таких условиях необходимо единоначалие и военная строгость. Машинист крана, строповщик и он, Коновалов, были связаны трехсторонней радиосвязью. Во избежание помех на каждом кране установили радиостанции различных частот. Кстати говоря, эта аппаратура для монтажных работ испытывалась здесь впервые и дала хорошие результаты.

Бригада Коновалова установила на площадке перед каркасом временные опоры, равные по высоте росту самого здания. На них Анатолий Степанович начал стыковку частей тяжелой фермы. С помощью стальных канатов полиспаста Коновалов начал постепенно тянуть ферму по тем постоянным обвязочным балкам, о которых говорится в техническом описании, то есть, попросту говоря, по верху стен каркаса здания. И каждая балка должна была стать на свою проектную ось, точно на место.

Легко это писать. Но каково передвигать фермы! И без большого воображения можно представить то нервное напряжение, которого требует такой монтаж.

Скользит стальной блок, метр за метром, предельно, как струны, натянуты стальные канаты полиспаста, гудят моторы лебедок, запущенных на полную нагрузку, и от напряжения, как живая, дрожит и сама ферма. Прополз один блок, и едва Анатолий Степанович переводит дух, как тут же дает в микрофон команду готовиться к скольжению второго блока, третьего, четвертого. И хотя для устойчивости при передвижке фермы обустраиваются на опорах съемными страховочными кронштейнами, все же кто может абсолютно гарантировать монтажников от всяких катастрофических случайностей?!

Коновалов таким порядком надвинул на потолок здания шестнадцать тяжелых ферм, ни на минуту не остановив хода других строительных работ на сцене и на полу кинозала. И сошло с него за время этого монтажного эпизода не семь, а, наверное, сто семь потов.

Я иногда думаю: должны ли те юноши и девушки, те школьники или их папы и мамы, которые входят ныне под своды фойе и большого зала кинотеатра

при гостинице «Россия», рассчитанного на три тысячи мест, — должны ли они хоть немного знать о тех, кто строил, и о том, как строилось это красивое здание? Не слишком ли мы стали нелюбопытны к труду и воспринимаем, как обыденное, все то, что совершает труд, без большого интереса к самому процессу, его динамике, если хотите, к драме иных производственных ситуаций? И отчего так легко порою присуждаем пренебрежительный титул «производственного очерка» попыткам рассказать о процессе труда, как будто бы с ним не связываются всегда, неизменно и органично воля и мужество рабочего человека, черты его неповторимого характера?

Коновалов монтировал самые последние этажи восточной части здания. Все высотные корпуса постепенно и одновременно ползли в небо, чтобы, во избежание неравномерных просадок грунта, ни один не поднялся над другим больше чем на два яруса по высоте. Но вот подошло время, когда Коновалов на своем южном крыле все же оказался выше других, поднявшись на 80 метров от земли. И хотя он работал с краном «БК-406» высотой с телевизионную вышку — массивная стальная башня крана сама представляет собой сооружение, которое монтируется месяца полтора, а то и больше, — все же наступил такой момент, когда крану не хватило… роста!

Монтажники выражаются кратко, точно и емко.

— Выноса не хватило, — сказал мне Коновалов и, вспомнив что-то, добавил с улыбкой, сначала мне непонятной, — и вылета тоже!

«Выноса крана» и «вылета стрелы». И это несмотря на то, что заранее, как и написано в техническом отчете, высота крана была увеличена с обычных шестидесяти до семидесяти метров, и, соответственно, длина стрелы стала не тридцатиметровой, стандартной, а достигла тридцати восьми метров.

И все же!

Я не хочу сейчас разбираться в причинах и обстоятельствах и решать, был ли тут какой-либо просчет проектировщиков или нет. Быть может, как думает Анатолий Степанович, на этом участке целесообразней выглядел бы не башенный, а самоподъемный кран с практически неограниченной высотой подъема. Но план организации работ предусматривал именно кран «БК-406», и не менять же кран ради одного этажа — это слишком дорогое дело.

Уважаемые авторы технического отчета опустили в своей статье этот эпизод. Честно говоря, по-человечески я их понимаю. Никому не хочется вспоминать неприятное, тем более что все кончилось хорошо. К тому же статья помещена в юбилейном номере и рассчитана на освещение передового опыта.

Но пусть меня простят авторы статьи, я не могу обойти этот эпизод молчанием. Не по въедливому характеру, а лишь потому, что меня интересует сейчас главным образом не то, как возникла эта неприятная ситуация, а то, как она была интересно, решительно и быстро преодолена Коноваловым. Ибо в этом эпизоде зеркально отразились приметы коноваловской личности со всеми особенностями его рабочего характера.

Что же сделал Коновалов? Как ему удалось подняться выше самого крана и установить тяжелый, укрупненный стальной блок из двух колонн и двух балок на самом верху стальной этажерки каркаса?

Он сначала собрал укрупненный блок на земле. Так делалось обычно, хотя в этой укрупненной сборке на земле есть тоже своя новизна. Если бы кран был достаточной высоты, Коновалов заштропился бы канатами к верхней балке блока, так делается всегда, и спокойно поднимал бы эту махину. Но сейчас так не получалось.