Путь небес
Шрифт:
Когда он двигался, создавалось впечатление, будто материя самой галактики спешить убраться с его пути. Он стал невероятно огромным, превратился в стихийную силу даже среди тех, кто был одарен божественным прикосновением Императора. Казалось, многочисленные символы золотисто-рубинового ока, украшавшие его вычурный доспех, обладают собственной волей, разглядывая, оценивая, испытывая.
И все же, самым большим ужасом были его собственные, смертные глаза. Когда-то они были живыми, ищущими, наполненными радостью, теперь же – темными, окольцованные выступами бледной плоти. Эти глаза
Магистр войны Гор Луперкаль остановился перед Мортарионом и протянул левую руку.
– Мой брат, – обратился он, – тебе не к лицу стоять на коленях.
Мортарион поднял голову. Как обычно, за маской и капюшоном было невозможно прочесть выражение его лица.
– Тебе следует привыкнуть к этому. Скоро мы все преклоним колени, повелитель.
Гор дал знак подняться. Мортарион неуклюже подчинился. Затем они обнялись, как братья, и на миг младший из примархов словно оказался в жутких объятьях пустоты.
Гор отпустил его, и Мортарион огляделся.
– Эзекиль не с тобой? Я думал он – твоя тень.
– Я так же думал о Тифоне.
Мортарион презрительно откашлялся.
– Кто знает, чем занимается Калас и где он вообще? Я сам ищу его. Если случайно повстречаешься с ним, непременно сообщи мне.
Признательный взгляд Гора дрогнул. Его глаза странно двигались, словно видели то, что находилось не здесь или же не должно быть здесь.
– Ты знаешь, почему я захотел встретиться.
– У тебя под пятой тысяча миров. Ты окружил Тронный мир пламенем. Галактика разорвана, не позволяя Жиллиману и Ангелу прийти на помощь нашему Отцу. Все это уже сделано. Остался последний шаг.
Гор не улыбнулся. Его некогда естественная человечность исчезла, сменившись холодным отстраненным величием другого рода.
– Я его уже спланировал. Каждый день мы понемногу теряем свое превосходство.
Мортарион покачал головой и прохрипел:
– Тогда, отдай приказ, брат. Дай ему ход.
Гор криво улыбнулся.
– Вот так просто, – пробормотал он. Он поднял голову и окинул суровым взором раскинувшееся над ними звездное поле. – Мы не всех собрали под наши знамена. А в пустоте есть еще те, кто сражается с паутиной, которой мы их оплели. В этом проблема.
Выражение лица стало жестче. Даже в этих крошечных движениях всегда таилось проявление зарождающегося приказа.
– Шторма Лоргара не будут продолжаться вечно. Их можно преодолеть, было бы желание и возможности. А что потом? Все те, кого мы отрезали от нашего Отца, бросятся к Нему на помощь.
–
Гор повернулся к нему, на одутловатом лице мелькнула вспышка раздражения.
– Мы говорим не о каком-то ничтожном военачальнике, влачащем жалкое существование на захолустной скале. Даже при Его слабости Ему нет равных. Ты знаешь, что сотворило Его. Ты знаешь, почему Он и только Он один мог положить начало всему этому. Ты можешь понять, что значит даже задуматься об убийстве подобного ему? Сделать это, сделать должным образом, чтобы Он не смог избежать удара и вцепиться в Его съежившуюся душу… Ты не видишь всей опасности.
– После Молеха, брат, ты утратил хорошее настроение.
– После Молеха, нет хорошего настроения. Я стал возмездием, губителем мироздания. Поэтому я не смеюсь как прежде.
Мортарион вздохнул.
– Мне что, повторить это в третий раз? Хватит задержек. Начни наступление. Мой Легион стоит наготове.
– Не сомневаюсь.
На миг на этих изувеченных чертах появился намек на признательность.
– Дорн берется в расчет. Руссу досталось в Алаксесе, и он изводит себя мечтами предать меня своему странному правосудию. Коракс – повелитель малочисленного Легиона, а Феррус с Вулканом – мертвы. Выходит, остается только один, кто может помешать нам.
Мортарион слушал настороженно и ничего не говорил.
– Я решил поручить это Фениксийцу, – сказал Гор. – Они с Джагатаем всегда презирали друг друга. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как Фулгрим дает урок смирения Боевому Ястребу.
– Тогда попроси его.
– Если сможешь найти его, можешь сам это сделать. – Гор раздраженно сжал Коготь. – Да ладно, мы оба знаем, что Фулгриму нельзя доверять. Он выполнил свою важную задачу на Исстване Пять, так что не жди от него чего-то еще.
Мортарион покачал головой, от чего загремели висевшие на шее сосуды с ядами.
– Я не буду делать этого.
– Ты жаждешь мести, разве не так?
– Он не победил меня.
– Никто об этом не говорит.
Мортарион впечатал древко Безмолвия в камень, и по темным плитам побежали пляшущие линии энергии.
– Я буду подле тебя, – прошипел он. – На передовой. Я сохранил своих сыновей чистыми. Я мог искалечить их, как сделали другие, но они все еще выполняют мои приказы и поддерживают дисциплину.
– Ты будешь со мной, как я и обещал.
– Я не останусь позади, – в словах явственно слышалось долго сдерживаемая подозрительность. – Я не меньше твоего жажду увидеть нашего Отца на коленях. Я бы даже сказал больше, если все брать в расчет.