Путь огня
Шрифт:
– Вам туда, Юля, – ее величество мягко подтолкнула в сторону тьмы.
– Идите, госпожа ассара. Не бойтесь. Огонь милостив к сильным, – подтвердила Четвертая.
Хотелось сварливо заметить: «А если сильных тут нет?».
– Может, это все-таки девочка? – подумала вслух Юля. Генетику же никто не отменял. Хромосомы всякие…
– Шансы минимальны, – отозвалась за спиной Первая мать, – в королевской семье девочки большая редкость. Для их рождения требуется сильный дар воды, а еще лучше воздуха. У вас же вода, как я слышала, не очень сильна. Так что не переживайте,
И шесть пар глаз взглядами подпихнули во тьму.
Юля подошла. Ступила одной ногой, та исчезла в темноте, точно отрезанная. Страх сдавил горло. Во рту пересохло. Между лопаток поселился холод. Желудок скрутило, а сердце бешено застучало в ушах. В спину толкали взгляды свекровей, но сделать шаг во тьму было непросто. Проще было послать всех. Не готова она к подвигу, тем более ради чужой страны.
Да и ребенок… Птичник ждет от нее рождения сильного мага, ибо таков долг любой женщины из королевской семьи. От собственного свиноматочного статуса затошнило.
– Интересно, – подумала Юля, погружая одну руку во тьму – прям матрица какая-то, – как Четвертая отнесется к ребенку? Ведь она станет бабушкой.
Мысль, что Четвертая будет не просто свекровью, но и бабушкой категорически не укладывалась в голове, потому как Четвертая с гордо выпрямленной спиной, молодо выглядящим лицом и властным взглядом на бабушку не тянула. Совсем.
Ее скорее можно было представить, говорящей: «Не сметь плакать! Высочества не плачут, никогда. Подумаешь, упал и разбил коленку. Боль делает нас сильнее», чем жалеющей ребенка. Ведь слабый принц не удержит огонь, не сможет пройти ритуал и будет вычеркнут из жизни королевской семьи, выкинут из дворца. Асмас не может позволить себе слабую правящую ветвь, ибо вулканы… Никак не угомонятся.
Юля вспомнила недавнее землетрясение, заставшее ее в классе. Она оказалась не готова к тому, что стол под руками внезапно задрожит точно больное животное, ручка покатится на пол и, царапая нервы, задребезжат стекла. Страх стегнул по спине, заставляя пригнуться, а паника толкнула броситься вон из здания.
– Давно не было, – спокойно проговорил наставник Шаккар, и его спокойствие помогло Юле остаться на месте, а в следующий миг мужчина и вовсе отвлек вопросом: – Можете определить, сколько баллов было?
Пришлось Юле брать себя в руки и вспоминать, что там с баллами у местных.
Шкала градации землетрясений – частых гостей на Асмасе – состояла из пятидесяти пунктов. Как доходчиво объяснил Фильярг: если незаметно и не страшно – до десяти баллов. Если заметно, но нестрашно, то от десяти до двадцати. Если и заметно, и страшно, но стены еще не складываются – от двадцати до тридцати. А вот если уже по стенам трещины, крыша обваливается, то значит их посетило бедствие до сорока баллов. Ну а если трясет так, что стоять невозможно ни людям, ни домам, то с большой долей вероятности поблизости началось извержение, и скоро начнутся прилеты вулканических бомб.
– От десяти до двадцати, – оценила текущее землетрясение Юля.
Наставник ответил неодобрительным взглядом.
– Точнее надо быть. Ведь не сложно
За спиной нетерпеливо кашлянули, возвращая в реальность, а та, надо сказать, не радовала.
– То у них землетрясения, то вулканы, то ритуалы дурацкие, – раздраженно думала Юля, проваливаясь во тьму. По крайней мере, так показалось. Темно стало – хоть глаз выколи. Настоящее раздолье для чудовищ. Чувства обострились. Слух панически выдавал собственное рваное дыхание за чужое, а стук сердца – за чей-то топот.
Девушка выставила руку, дабы почувствовать, если наткнется на чью-то морду или стену.
Шла медленно, подсознательно ожидая гадости. Связь с Совенком на всякий случай заблокировала.
Пять шагов. Десять. Ничего. Ни гадостей, ни радостей.
Юля вспомнила свой опыт заплыва в священном озере. Потянуло на дерзость.
– Уважаемый, – произнесла. Собственный голос показался чужим – слабым, блеклым. Откашлялась.
– Давайте все обсудим как взрослые люди.
Тьма заинтересованно зашевелилась или ей показалось? Наверное, глупо требовать что-то от божественных сущностей. Вдобавок, нелюдей.
Ноги внезапно заныли от усталости. С утра не присевши. Переезд на побережье, потом переход во дворец, подготовка к ритуалу… Умоталась.
– Никто не против, если я присяду?
Юля опустилась на пол. Она передохнет, а потом двинется дальше. Тьма уже не пугала, тишина, разбавленная звуками собственного голоса, перестала давить на уши, и Юлю потянуло на откровение.
– Мне лично трон не нужен. Четвертому тоже.
Фильярг сам в этом никогда не признается, но Юля видела с каким лицом он вчитывается в доклады о четвертом тэорате, каким вымотанным приходит с заседаний и с тоской вспоминает о патрулировании границ. Ему бы гоняться за контрабандистами, а не в кабинете просиживать.
– Уверена, вы сможете найти более подходящего кандидата на трон Асмаса.
Тьма хихикнула. Юля понадеялась, что ей показалось.
А потом на голову опустилось, сжимая виски, что-то тяжелое. Юля подняла руку, нащупала зубцы, скрипнула зубами и процедила:
– Не смешно. Ну какая из меня королева? Я птичник либо на перья для подушек пущу, либо строем всех ходить заставлю. Пожалели бы, а?
Плечи укутала тяжелая ткань. Под ноги подкатился резной шар с отлитыми из металла языками пламени наверху – символ королевской власти.
– Настырный, – вздохнула девушка.
Отпихнула шар, скинула мантию, а корону запустила в темноту, и оттуда еще долго раздавался стук скачущей по камням королевской регалии.
Тишина сделалась недоброй.
– Я бы посидела на троне, мне не сложно, но Совенок…
Засомневалась, продолжать или нет, но тьма придвинулась ближе, ласково обняла, подбадривая.
– Мне же открыто его сердце, я вижу, как сильно он любит Асмас, как истово хочет стать достойным и как мечтает, нет, не о троне, а быть полезным для страны. Он станет лучшим правителем, – добавила глухо, ненавидя себя за эти слова.