Путь падшего
Шрифт:
— Пока что твоё время вышло, Самиран, и ты уходи. Мы тебя призовём позже.
Я поклонился, но не встал с матраса:
— Можно ли сделать предложение, светлейший господин?
— Что у тебя на уме?
— Разве нельзя вызволить Экре Патунга из Прямого Пути? Или признать Кохуру виноватыми в драке, пусть они убирают свинарники.
— Прямой Путь решил, что виноваты все.
— Да, но нельзя ли подать встречную жалобу?
— «Встречная жалоба», — повторил Котахи Патунга. — Ты ещё и в законники подался, Самиран?
— Нельзя ли обвинить Кохуру в умышленном затягивании? Ведь из-за них мы не начинаем подготовку к…
—
Церемониально распрощавшись с Патунга, я ушёл из дворца.
Одно из достоинств законов Прямого Пути: его решениям подчинялись все. И неважно из какого славного рода происходили преступники — если им назначили уборку свинарников, то никакие апелляции невозможны. Благодаря неотвратимости наказания суд на Дивии вершился быстро, а не растягивался на десятилетия, позволяя преступникам, прикрываясь презумпцией невиновности, вести вольную жизнь, как это принято в мире Дениса Лаврова.
Откупиться от Прямого Пути тем более нельзя. Единственное, что можно, так это задействовать личные связи и перевести преступника на лёгкие работы, как это сделал для меня папа Самирана. Но в случае с Кохуру и Патунга связи не помогут: оба рода следили друг за другом и мешали попыткам противника откосить от наказания.
Поэтому преступники Патунга и Кохуру отрабатывали весь срок наказания за разгром храмовой площади.
3. Ясные дни и собрание изучающих
Из-за свадьбы и обустройства семейного гнезда мне пришлось пожертвовать долгом уполномоченного помощника. Я несколько дней подряд пропустил голосования в Совете. За это, напомнил Голос, меня могли лишить должности.
На следующее утро я поспешил в зал заседаний. Лишиться места помощника не хотелось.
Совет Правителей обычно заседал не в зале дворца, где кучковались уполномоченные помощники, а в помещении внутри Утёса Сердца Дивии. Доступ туда тоже контролировался уровнем Морального Права. Можно сказать, что Утёс Сердца Дивии был ещё одним Кольцом. Нулевым.
Как выглядело место их заседаний в Утёсе не секрет. По словам того экспансиониста, предложившего направить Дивию в космос, на завоевание других планетарных систем, это был небольшой зал, в котором хранились скрижали некоторых запретных озарений. Ну и, как я понял сам, скрижали управления Дивией. Правда, неизвестно — управлялась она через скрижали или в них только содержалась информация по управлению.
Непосредственно в Сердце Дивии Совет заседал только по важным случаям, их насчитывалось немного: остановка или запуск полёта Дивии, смена маршрута или перевыборы членов Совета. В остальное время двенадцать славных дивианцев проводили в зале дворца Совета Правителей, общаясь и дискутируя с уполномоченными помощниками.
Кстати, одно из таких значительных решений было принято недавно — из Совета Правителей исключили члена, обладавшего наименьшим Моральным Правом, а его место занял госпожа из рода Поау. Ведь они, как и Кохуру и Патунга, тоже получили благоволения, повысившее Моральное Право. Этот славный воинский род давно не занимал мест в Совете. Событие стало для них предзнаменованием роста для всего рода.
Таким образом, Совет получил четвёртого воина в своём составе. И если бы не обострившаяся
Но пока что Гуро и его сторонники действовали слаженно и без раздоров между собой.
? ? ?
Гуро Каалман посещал зал дворца Совета Правителей реже всех. Опекавшие его учителя словно бы ограничили свободу ветхого старичка, выпуская его в свет только в периоды, когда его сознание прояснялось и он не твердил о каком-то обеде. В Совете Правителей назвали эти периоды «ясные дни Гуро», а те периоды, когда он впадал в оцепенение, теряя связь с реальностью, назвали «хмурые дни Гуро».
В ясные дни он проявлял завидную цепкость ума. Вникал во все накопившиеся в Совете дела и проблемы, даже в те, в которых не могли разобраться остальные члены Совета, и быстро решал их, находя неожиданно верные решения.
Если верить слухам, ясных дней становилось всё меньше. Правители и их уполномоченные помощники считали, что однажды Гуро Каалман не выйдет из хмурых дней в ясные. Тогда-то его власть в Совете закончится.
Окончательно списать со счетов Безумного Гуро могли целители. Но по какой-то причине они заняли сторону учителей и торговцев, раз за разом объявляя, что великий Гуро Каалман оправился от болезни и его ум светел как никогда.
Одни члены Совета и помощники ждали конца его самодержавного правления со страхом, мол, что тогда со всеми нами будет? Они верили, что Гуро Каалман навёл на Дивии «настоящий порядок», якобы до него всё было хуже, полное беззаконие и разброд. Я не удивился бы, услышав от приверженцев Гуро Каалмана, что он выстроил на Дивии вертикаль власти и вообще поднял летающую твердь с колен и спас от развала. (А я знал, что не спас).
Особенно его ухода боялись учителя, торговцы и финансисты, ведь тогда их большинство в Совете исчезнет. Они не смогут проводить нужные для себя указы, не смогут сопротивляться предложениям военных по более справедливой, по их мнению, делёжке казны.
Другие, те же враждующие друг с другом Патунга и Кохуру, ждали конца правления Гуро с нетерпением. Не просто ждали — готовились. Формировали союзы, нацеленные в будущее. После смерти Безумного Гуро Совет охватит схватка за большинство голосов. И бороться собирались всеми способами, вплоть до большой родовой войны. Это будет война не просто между Патунга и Кохуру, а между всеми их союзниками. Но пока Гуро жив — Кохуру и Патунга на одной стороне баррикад.
Я стремился пообщаться напрямую с этим без преувеличения великим дивианцем. В конце концов, именно он был в моём пророческом сне, в котором он, как и наяву, ждал обеда.
? ? ?
Обычно члены Совета Правителей располагались каждый рядом со своей скрижалью. Но пробиться к Гуро непросто — его окружала защита из помощников учительского и торгового сословий.
Когда я попросил разговора с господином Каалманом, меня спросили:
— Что ты хочешь ему рассказать?
— Да так, пообщаться…
— Если у тебя нет к нему дел, которые должны быть у уполномоченного помощника, то уходи, общайся с равными тебе.
— Я хочу поговорить о войне с Портовым Царством.