Путь палача

Якубова Алия Мирфаисовна

— Это ваш выбор, мои милые. Но, надеюсь, вы поставили самих Карло и Риккардо в известность?

— Да, — ответила Селена. — Мы написали им письмо, в котором все объяснили.

— Тогда хорошо.

Дельнейших расспросов не последовало. Тем самым Менестрес дала понять Селене и Милене, что уважает их решение. Да, это было довольно необычно, но когда-то давно ее воспитывали именно так.

Так что сестры по-прежнему занимались с учителями, учились сражаться. Проводили долгие вечера в беседах с Менестрес, к которой зачастую присоединялись и Димьен, и Танис. Селене

и Милене было хорошо и спокойно в этом доме. А то, что было между ними… это можно описать двумя словами: нежность и любовь. Причем любовь иная, нежели была раньше. Она светилась в их глазах, проскальзывала в жестах. Они больше не думали бежать от этого, хотя и понимали, что их отношения могут вызвать у остальных непонимание.

Глава 13

Прошел год. Если бы не воспоминания о прошлом, то это время можно назвать счастливым. Но оно кончилось внезапно, когда Селена тяжело заболела.

Однажды ночью Милена проснулась оттого, что всей кожей ощутила сильный жар сестры. Тогда она кинулась к Менестрес, впервые ворвавшись в ее покои без стука. Но та заслышала приближение девушки задолго до того, как она открыла дверь спальни. К тому же вампирша еще не ложилась.

— Что-то случилось? — сразу поинтересовалась Менестрес, увидев встревоженное лицо Милены, и услышав, как бешено бьется ее сердце.

— Да. Селена… она вся горит!

— Что? — воскликнула вампирша, уже спеша в покои сестер. — Вечером она чувствовала себя плохо?

— Нет, она ни на что не жаловалась. Я боюсь, что у нее лихорадка.

Селену они нашли в еще более ужасном состоянии, чем ее оставила сестра: она металась в кровати на грани бреда и была горячая, как печка. Мокрые от пота волосы липли к лицу.

В первый миг, когда Менестрес увидела ее такой, то испугалась, не чума ли это. Но ее опасения не оправдались. Просто лихорадка. Хотя термин «просто» был тот не совсем к месту.

— Нужно сбить жар, — хмуро заметила Милена. — Иначе он спалит ее изнутри!

— Ты права. Приготовь отвар. И давай все-таки позовем лекаря.

— Хорошо, — неожиданно быстро согласилась Милена. Чтобы спасти сестру она была готова к кому угодно обратиться за помощью, хоть к самому дьяволу.

Лекарь, старый грек, покряхтев, предложил сделать кровопускание. Но тут Милена была категорически против. Она считала, что это лишь еще больше ослабит сестру. Менестрес была с ней согласна. Доктор что-то пробурчал, посоветовал настой из трав, о котором Милена и так знала, и удалился.

Оставалось только поить метающуюся в беспамятстве Селену отваром и менять мокрую тряпку у нее на лбу. Милена не отходила от сестры ни на шаг. Она не питала иллюзий и отлично понимала, в каком тяжелом состоянии находится Селена, и чем это может кончиться. Она не плакала, но слезы мерцали в ее глазах.

Когда Менестрес ушла провожать лекаря, оставив их вдвоем, Милена достала свой кинжал и опять вернулась к кровати. Взяв сестру за руку, такую горячую и безвольную, Милена поцеловала ее, жарко проговорив:

— Живи, Сели! Только не умирай, любимая моя! Я на все пойду, лишь бы ты жила! Я

не переживу еще одного расставания с тобой! Если ты умрешь, и мне не жить на этом свете! Пусть мне даже придется убить себя, но мы будем вместе.

С этими словами она привесила кинжал к поясу, потом смочила тряпку в холодной воде и вновь водрузила на пылающий лоб сестры. Та лишь тихо простонала в беспамятстве.

Следующие три дня показались Милене настоящим адом. Денно и нощно она была у постели сестры, не смыкая глаз, но лучше Селене не становилось. Она все так же металась в бреду. Жар не спадал. Отчаянье все больше овладевало Миленой. Менестрес, Димьен и Танис тщетно пытались ее подбодрить.

Наконец к концу третьего дня Менестрес с трудом убедила Милену хоть немного отдохнуть, уверив, что лично посидит с Селеной. После долгих уговоров девушка согласилась. На нее саму уже страшно было смотреть: бледная, под глазами темные круги. Ей просто необходим был отдых, иначе она сама заболеет.

Менестрес присела на кровать возле Селены. Болезнь нещадно терзала бедную девушку. И, глядя на это изможденное лицо, вампирша отлично понимала, что если случиться страшное, то она потеряет не только Селену. Она потеряет их обеих. Милена не перенесет такого удара судьбы.

Ей было безумно жаль эту девушку. Менестрес успела полюбить сестер, как родных. Поэтому она решила кое-что предпринять. У Селены не было ран, и вампирша не знала, подействует ли, но все же решилась. Другого выбора не было.

Она прокусила себе палец и добавила кровь в отвар, который был приготовлен для Селены. Совсем немного, но и этого должно оказаться достаточно. Слегка перемешав, Менестрес напоила смесью девушку и, затаив дыханье, стала ждать.

Некоторое время никаких изменений не было. Но потом Селена стала легче дышать. А еще спустя минут десять вампирша поняла, что девушка просто спит. Не лежит в беспамятстве, а спит спокойным исцеляющим сном. Менестрес облегченно вздохнула. Похоже, им, наконец, удалось победить болезнь.

Проснувшись на следующий день, Селена окончательно пришла в себя. Когда она открыла глаза, Милена с радостным воплем кинулась ей на шею, чем сразу же оглушила сестру и едва не задушила.

— Как ты себя чувствуешь? — Менестрес тоже подошла к кровати и посмотрела на больную.

— Не очень, — тихо проговорила Селена, так как во рту у нее все пересохло. — Но гораздо лучше, чем было.

— Теперь ты пойдешь на поправку, — уверила ее вампирша. — Но еще несколько дней и думать не смей вставать с постели!

— Я сама за этим прослежу, — сказала Милена.

— Тогда я могу быть спокойна, — улыбнулась Менестрес. — Пойду, обрадую Димьена с Танис, что ты пришла в себя. Мы все очень волновались за тебя, Селена.

— Извините, что причинила столько беспокойства.

— Какая чушь! Главное, чтобы ты поправилась. Ну все, оставляю тебя на попеченье лучшей в мире няньки, — и Менестрес вышла из комнаты.

— Сели, ты меня чертовски сильно напугала! — со слезами на глазах воскликнула Милена, едва за вампиршей закрылась дверь. — Тебе точно лучше?