Путь Пастуха
Шрифт:
Через какое-то время он уже начал предугадывать, как в следующий раз взбрыкнёт конь, и соответствующим образом менять позу. А жеребец, похоже, уже начал уставать — его рывки были уже не такими резкими, да и скакать он стал медленнее.
— Всё будет хорошо, Гхвер, потерпи ещё немного, — уговаривал Бхулак. — Всё будет хорошо, ты только не бойся!
Конь всё ещё брыкался, но уже не так неистово, словно уже не верил в то, что сможет освободиться. Бхулаку стало казаться, что Гхвер начал понимать, что от него хочет человек, и уже смирился с неизбежным. Наконец, он поскакал ровно и вольно, не пытаясь
Это было чудом! Бхулак не раз мгновенно переносился силой Поводыря куда быстрее и на куда большие расстояния, но его ощущения при этом были совсем иными, чем теперь. Скорее, тогда это было тяжело и страшно — словно делаешь нечто запретное, для чего человек не предназначен. А сейчас он испытывал прилив беспечного восторга и уверенности в победе. Ему захотелось закричать от радости. И он закричал:
— Хей! Хей! Хей! Беги, Гхвер, беги!!
Жеребец и впрямь рванул ещё быстрее, и они неслись по ночной степи под громыхание надвигающейся грозы.
Теперь перед Бхулаком встал вопрос, как вернуться к Вратам Солнца. Он лишь приблизительно мог представить, в какой стороне они находятся. Да и как направить Гхвера в нужную сторону, не имел ни малейшего понятия. Но конь за него разрешил это затруднение — вскоре Бхулак увидел вдали мерцающие огни костров и понял, что жеребец стремился домой не меньше, чем он сам. И нашёл в ночи путь к своему загону с прекрасными кобылицами и маленькими жеребятами.
Но для того, чтобы попасть туда, конь должен был пересечь площадку, где его чуть не убили. И он ворвался туда под блеск молнии, сменившийся оглушительным громом, разбросав так до сих пор и стоявших там людей, судачивших о невероятном происшествии.
А следующая молния ударила прямо в каменного идола! Люди взвыли от ужаса, конь с жутким ржанием встал на дыбы, и всадник соскользнул с него на землю. Гхвер же пустился к загону, где, как надеялся Бхулак, его должны были принять воины-быки.
Их вождь, не обращая внимания на хлещущие струи дождя и стараясь не думать о страшно болевшем теле, стоял перед потрясёнными соплеменниками рядом с каменным идолом бога Грозы, на котором молния оставила глубокую разветвлённую трещину.
— Что скажет круг вождей ореев? — вопросил он, стараясь перекричать ливень. — Вы познали волю бога Грозы?
— Да, — за всех ответил Бхег. — Бог явил нам свою волю. Твой хвар велик!
— Великий хвар! Слава избраннику бога Грозы Пеху! — изо всей силы закричал жрец Квен.
— Слава верховному вождю Пеху и хвару его! — отозвались ореи.
Бхулак чувствовал себя обессиленным и с тревогой думал, сумеет ли он на своих ногах уйти с этого места.
После того, как в блеске посланных в его поддержку Поводырём молний ореи провозгласили его верховным вождём, он объявил, что поведёт на север всех воинов, которые захотят к нему присоединиться, и таких набралось несколько тысяч. Это были самые славные и отчаянные мужи из всех орейских кланов. Остальные выбрали своих предводителей и разошлись на восток и запад.
Гхвер жил в почёте и холе, произвёл на свет множество жеребят. В важных случаях — когда надо было произвести впечатление на своих людей или соседние племена — Бхулак садился на него и выезжал, неизменно
А ещё через много лет другой курган был насыпан над могилой прошедшей с Бхулаком весь этот многотрудный путь Ави. К тому времени верховный вождь уже передал власть над новыми кланами ореев своим сыновьям, а сам старательно делал вид, что устал и одряхлел. Потом он вообще тихо исчез из тех краёв, оставив по себе хвост легенд, которые со временем становились всё более причудливыми и величественными.
Эпизод 3. Кони и змеи
Междуречье Иртыша и Ишима. Селение коневодов. 2889 год до н.э.
Ветер час от часу становился всё сильнее, сметал с земли снежную порошу, которая текла и катилась волнами — Бхулаку порой казалось, что он бредёт по поверхности волнующегося моря. Белое облачко на востоке, недавно ещё имевшее вид нестрашный и малозначимый, вдруг выросло в огромную угрожающую гору, неуклонно надвигающуюся на одиноко бредущего по степи человека. Вновь пошёл снег — сперва мелкие кружащиеся снежинки, но вскоре их сменили больно бьющие в лицо хлопья.
Теперь Бхулак пожалел, что не прислушался к предупреждению Поводыря об опасности резкой смены погоды и отправился в путь до селения, где собирался переночевать, надеясь, что опередит надвигающийся буран. Не опередил.
На мир опустился ледяной воющий мрак — словно ветер из преисподней перемешал небо с землёю. Он со всей силы толкал путника, стараясь сбить того наземь, обездвижить и воздвигнуть над ним студёный курган. Через некоторое время Бхулак понял, что идти дальше бесполезно — он всё равно не имел понятия, в какую сторону движется. Да сейчас слова эти — «стороны света» вообще полностью обессмыслились.
«Я могу ускорить тебя», — сообщил ему Поводырь, как обычно, не упомянувший, что эмиссар попал в эту передрягу, потому что не послушался машину — это было очевидно и так.
«А перенести?» — спросил Бхулак.
«При таких метеорологических условиях на местности это опасно для тебя — настройка транспортёра может сбиться, и ты погибнешь».
«Не надо меня ускорять, — оказался Бхулак. — Если не успею найти деревню, упаду в степи, когда всё закончится, и точно замёрзну».
«Что ты тогда будешь делать?»
«Выкопаю нору в сугробе и пережду непогоду».
«Это тоже опасно для тебя»
«Не так сильно, как бродить в буране», — возразил Бхулак и взялся за дело.
Сугробы и правда намело уже очень солидные и он стал руками и медным кинжалом выкапывать в одном из них убежище. Работа разогрела его, он сбросил теплый плащ из заячьих шкурок и застелил им вырытую нору, а сам завернулся в лежащее в вещевом мешке шерстяное одеяло и залез в убежище. Снег очень быстро замёл пролаз, от тепла человеческого тела температура в берлоге стала повышаться, стало волгло, но тепло. Время от времени Бхулак дорожным посохом пробивал в снегу отверстие для дыхания и, в общем, чувствовал себя неплохо. Мысли замедлялись, перетекали в видения — он засыпал. А вот это нехорошо.