Путь Пастуха
Шрифт:
Причём ущерб не ограничился кратковременными последствиями катастрофы. Волна и последующие наводнения уничтожили слой плодородной почвы в глубине материка, обильные осадки, возникшие после удара вследствие нарушения климатического баланса, усугубили ситуацию.
Ещё более серьёзные последствия имела наставшая после потопа засуха — она имела глобальный характер и произошла в силу планетарных циклических флуктуаций потеплений-похолоданий.
Таким образом возможность зарождения общерегиональной цивилизации и государства на юге оказалась нейтрализованной. Исчез и
При этом очаги культуры и социумы, возникшие на севере, пострадали от катаклизмов умеренно. Основными среди них стали две политии — Гуйфан на краю северо-западного плато и Нюгуа на северо-востоке. После падения Мо именно они занимали его место как триггера государственного строительства.
Это было неизбежно, поскольку именно в этих районах в то время начинался очередной процесс этногенеза, захвативший население обеих протогосударств. В него включались также бежавшие сюда из пострадавших районов представители различных культур, привносившие в местную собственные достижения.
Северо-восточный Китай, город Нюгуа. 2760 год до н.э.
...У грузно нависающей надо всем храмовым городком пирамиды было жутковато. Бхулак ожидал Ай, скрываясь среди стволов редкой сосновой рощицы и слушал заунывные песнопения жрецов на вершине ступенчатого рукотворного холма. Они просили Вечное небо ниспослать мир и процветание, но радости в их голосах не слышалось — лишь обречённая тоска. Наконец они завершили вечернюю молитву и гуськом спустились с пирамиды, а их место заняли мастера-медники, которые всю ночь будут священнодействовать, плавя в своих тиглях медь и олово, отливая из них бронзовые украшения и длинные широкие наконечники копий — оружие воинов Нюгауа, появившееся у них совсем недавно, но уже приобретшее грозную славу.
Наконец в сгустившихся сумерках мелькнула гибкая фигурка, закутанная с головой в покрывало. Она остановилась на краю рощи, растерянно оглядываясь
— Я здесь, — выступил из теней Бхулак. — Идём, госпожа.
Девушка молча повиновалась, но тут сам Бхулак удержал её.
— Молчи, — прошептал он и подтолкнул её в тень.
По пороге от поселка послышался тяжёлый топот. Вскоре из темноты выступила группа воинов из личной дружины правителя. Они шли молча и целеустремлённо, под светом луны тускло поблёскивали страшные листообразные наконечники копий, плетёные из веток щиты были закинут на спины. Всего воинов было десятка два, а направлялись они к храму.
— Они идут за тобой, — шепнул Бхулак девушке, когда дружинники миновали их укрытие. — Ханжо узнал, где ты. Надо торопиться.
Они быстро шли в сгущающихся сумерках, подгоняемые тревогой. Быстро достигнув поселения, стоящего в некотором отдалении от священной территории, двинулись вдоль землебитной городской стены к северу. На ходу Бхулак послал зов одному из своих сыновой — это была его правая рука в банде Псов, и он единственный, кто знал настоящую цель пребывания Бхулака в Нюгуа.
«Я слышу, отец», — отозвался тот.
«Начинай,
Сейчас Псы вырвутся из своих укрытий и примутся грабить богатые дома Нюгуа, забирая нефрит, бирюзу, драгоценную яшму, медные и бронзовые вещи. Многих из них убьют дружинники правителя и местные жители, которые тоже умеют владеть оружием. Но степные бандиты знали, что так и будет, когда пришли сюда вслед за своим предводителем. И они готовы были рискнуть жизнью за богатую добычу и славу среди свободных воинов.
А в наставшем хаосе Бхулак с женщиной намеревались ускользнуть. По крайней мере, таков был план...
В поселении уже раздавались крики, звуки ударов, во тьме метались огни. Бхулак и Ай добрались до уединённого уголка городской стены, где Псы каждую ночь с тех пор, как появились в Нюгуа, тайно рыли лаз. Пару дней назад они пробились на другую сторону. За выходом из подкопа лежала дорога в пустынные холмы и дальше — в безлюдную степь.
Эта часть города была засажена садами и в такое время здесь никто не бывал. Разыскав в темноте замаскированный срезанными ветками вход в лаз, Бхулак указал на него девушке. Та уже собиралась проскользнуть туда, как вдруг всё изменилось.
Раздался грохот и всё вокруг осветилось огнями. Из-за кустов выступали воины, прикрытые щитами, из-за которых торчали острия копий, а другие держали только что подожжённые факелы. В последнем ряду стояли юные прислужники с барабанами, обтянутыми доставленной с далёкого юга кожей крокодилов. Грозный барабанный бой призван был разгонять зловредных духов и даровать победу.
Перед Бхулаком со всей очевидностью открылась неприглядная истина: их ждали и сделать с этим было ничего невозможно. В одной его руке уже был бронзовый клевец, а в другой острый нож с обратным изгибом, обычное оружие воинов северной степи. Сейчас в городе Псы скрещивали такие же клинки с копьями воинов Нюгуа. Но Бхулак предельно ясно понимал, что в одиночку против нескольких десятков противников он ничего не сделает. Если только...
— Уходи! — крикнул он Ай, которая уже стояла на коленях перед лазом.
Девушка в панике скрылась там, а Бхулак остался в надежде хотя бы на несколько секунд задержать погоню. Но тут барабаны резко смолкли.
— Пусть бежит, — раздался из-за спин воинов насмешливый голос Ханжо. — Её будут ждать на том конце.
Правитель выступил вперёд. Теперь вместо роскошных одежд на нём была обычная кожаная воинская куртка. От дружинников он отличался только отсутствием оружия и пышным головным убором из пёстрых перьев.
— Нюлан, Нюлан, — продолжал говорить Ханжо, — неужели ты поверил, что такой глупый варвар, как ты, сможет обмануть меня? Я сразу понял, что твои псы пришли сюда грабить, а потом и то, что ты ищешь Ай — чтобы увести её в Гуйфан, конечно. Ну вот, ты её нашёл за меня, а теперь я женюсь на ней перед ликом Богини. А ты с псами останешься здесь. Мы принесём ваши бесполезные головы в жертву Великой!
Правитель развернулся к воинам и отдал приказ. Бхулаку оставалось одно, и он сделал это — воззвал к Поводырю: