Путь пешки. 2. Опять дома
Шрифт:
Я поняла намек – вытащила из кармана последнюю купюру и протянула ему:
– Расскажите, пожалуйста, о собаке.
– О, ну вот это уже другой разговор… Как стемнеет – приходит сюда пес – большой, черный и лохматый – его тоже с тобой по телеку показывали. Приходит, садится на парапет и воет на болото. Я его пытался палкой согнать, но он на меня зарычал – я и не стал… Глаза потухшие у него, тоскливые… Повоет – повоет, да и уходит… Я на второй день хотел вызвать ментов что ли, да передумал – ну кто мне поверит и приедет собаку прогонять… Тем более у меня с ними… кхе-кхе…
– Вот так прямо каждый день приходит?
– Да, уж несколько дней… Может – и сегодня придет…
Уже темнело. Я с надеждой повернулась к Виктору:
– Это Домка! Это он, бедненький – вернуться хочет или меня ищет! Или и то, и другое…
– Хм… Ну – может быть… Давай, наверное, попробуем с тросом – а потом подождем немного, или… я не знаю – может, если он где-то недалеко – то услышит, если ты покричишь…
– Только подальше отсюда кричи – тебя еще здесь не хватало! – опять забубнил сторож участка.
– Да хорошо, хорошо – успокойтесь! – раздраженно ответил за меня Виктор.
Итак – генеральная репетиция. Виктор туго привязал меня за пояс тросом и, опираясь на костыль – я стала очень осторожно спускаться к болоту. Мы решили ограничиться одним костылем, чтобы хоть одна рука была свободна – в случае успеха после перемещения мне же нужно будет удерживаться самой… Я вполне спокойно спустилась задом вниз, держась рукой за трос. Виктор сверху постепенно разматывал моток, отмеряя нужную длину. Сторож оторопело наблюдал за нами.
– Вы что это задумали? Тебе что – все мало?!
– У нас научный эксперимент – прошу не мешать… Мы же не пересекаем границы участка, так? Так что же вы лезете не в свое дело? – видимо, сторож Виктора уже порядком разозлил.
– Таня, можешь подниматься – все уже понятно. Держать тебя оказалось нетрудно – нет нужды привязывать трос к дереву… Поднимайся. Ты не помнишь каких-нибудь ориентиров – может, конкретное дерево или что-нибудь еще? Было бы неплохо уточнить место.
– Нет – ничего не помню… Ни когда падала, ни когда вылезала – как-то не до того было…
Я поднялась наверх, отковыляла от забора метров пятьдесят и принялась орать изо всех сил:
– Домка, ко мне! Ко мне, Домка! Домка!
Сторож побагровел и собрался уже пойти меня заткнуть, но Виктор преградил ему дорогу:
– А в чем дело, уважаемый? Это ведь не ваша подконтрольная территория? Хотим – и орем…
Сторож резко развернулся и пошел обратно на участок.
Вечерело. Мы с Виктором стояли в тишине, прислушиваясь. Не знаю – как он, а я – с надеждой… Мы долго ждали – но это был шанс найти моего пса – и я не собиралась упускать его… Неожиданно затрещали кусты и к нам выбежал Домка – жалостно поскуливая и извиваясь всем телом от бешеного виляния хвостом. Он подбежал ко мне и чуть не сбил с ног, пытаясь достать до лица и обслюнявить – не понял, что я на костыле. Виктор придерживал меня сбоку, и я могла беспрепятственно тискать Домку с плачем и причитаниями.
После мы запихали его в машину, сложив заднее сиденье. Домка, конечно, был в ужасном
Возле своего дома Виктор приспособил для Домки миску с водой и дал ему каких-то наших объедков. Убедившись, что я захожу спать в этот же дом и никуда не собираюсь убегать, Домка разлегся возле крыльца и тут же заснул.
ГЛАВА 8
Проснувшись, я сразу начала вспоминать – какой сегодня день и долго ли еще до полнолуния. В последнее время это вошло у меня в привычку. Итак – сегодня мой двадцать второй день здесь, двадцать седьмое октября – то есть до полнолуния еще семь полных дней. Что ж – есть время подлечиться и приготовиться… Как там мой бедный песик?
Стоило мне подумать об этом – и я услышала Домкин лай во дворе. Странно, на кого это он лает? Виктор-то теперь для него свой… Подойдя к окну, я увидела, как у калитки прыгает Домка, а за ней пугливо ежится Лариса – медсестра из больницы! А она что здесь делает? Кое-как одевшись, я с костылем выскочила наружу.
– Лариса, доброе утро! Домка, нельзя – это свои!
Увидев меня, Лариса опешила – удивление, недоумение и обида быстро сменяли друг друга на ее лице.
– Доброе… утро… Татьяна… – казалось, она выдавливает из себя каждое слово. – А где Виктор… Сергеевич?
– Виктор Сергеевич куда-то вышел, я проснулась, а его нет – с улыбкой ответила я. – Да ты проходи, не стой в дверях. Чай или кофе?
Я чуть ли не насильно усадила Ларису в кресло на веранде – она все еще ошалело смотрела на меня.
– К-к-кофе… Если можно… А вы что – тоже …здесь живете?
И тут только до меня дошло – откуда такое бурное удивление. По-видимому, Лариса неравнодушна к Виктору – и она решила, что я, лысая хромоногая интриганка – поселилась у ее милого не просто как гостья… Тем более – я вышла так наспех одетая. Улыбаясь и изо всех сил стараясь не рассмеяться – я как могла миролюбиво успокоила ее.
– Ларис, давай сразу кое-что проясним – я не живу с Виктором… э… Сергеевичем в том смысле, о котором ты подумала. Он просто помогает мне в одном важном деле и великодушно предложил пожить пока – на недолгое время – у него. И, кстати, мы с ним на ты и по имени – мы ведь уже не в больнице, правда? Да и с тобой давай будем также.
На Ларисином личике отразилось такое явное облегчение, что мне послышался грохот падающих с ее души камней. Улыбнувшись, она встала:
– Ну и хорошо. Давай и мы будем на ты, Таня. Садись, а я сделаю кофе – тебе же тяжело одной рукой…
– Спасибо! – я с радостью уселась в кресло. Потом вспомнила, что сегодня еще даже не умывалась, и отправилась в ванную. Как же утомляет эта ходьба с костылем – переносить вес ноги на руках и на второй ноге – вроде бы ничего страшного, но когда это приходится делать постоянно – жутко раздражает… Как же здоровые люди не осознают своего счастья! Действительно – все познается в сравнении…