Путь Пилигрима
Шрифт:
– Не может быть, чтобы все было так просто. И не бывает так просто!
– с жаром сказала Мария.- Ты что-то недоговариваешь.
– Нет, это действительно просто,- успокаивающе произнес Шейн.- Я даже пользуюсь помощью алаагской технологии. Смотри…
Достав из карманов устройство в виде кольца и инструмент для уединения, он продемонстрировал ей то и другое.
– Видишь,- сказал он,- я могу стать невидимым и не зависеть от силы тяжести. Так что никаких проблем!
Она уставилась на оба предмета. Он разрешил ей взять их и обследовать. Она неохотно отдала их обратно, когда он протянул за ними руку.
– Ты
– спросил он.
– Нет.- Она решительно покачала головой.
– Что ж, а надо бы,- заметил он как можно спокойнее.- В тех делах, которые мы собираемся делать сообща - ты и я,- тебе придется доверять мне, если я говорю, что результат будет именно таким. Это произойдет потому, что таковы алааги; и, зная их, я подвергнусь не большей опасности, чем забираясь на заброшенную башню в каком-нибудь диком месте.
– Когда ты говоришь мне только то, что хочешь сказать,- вымолвила она,- я не могу с тобой спорить, потому что не представляю, что нужно знать, чтобы спорить умно.
В ее глазах ясно читалось понимание того, что он ей лжет, если не на словах, то косвенно. Но не были ли ложью сами отношения с ней? Чем больше между ними барьеров, тем лучше, резко сказал он себе, и тем меньше вероятность того, что в минуту слабости он не выдержит и захочет прикоснуться к ней.
На следующий день Шейн рано приступил к работе по проекту, обосновавшись в отведенном ему кабинете и завалив письменный стол бумагами, тем самым создавая впечатление, что очень занят серьезной работой. Сразу после одиннадцати он подождал, пока не затихли все звуки в коридоре, потом снял ботинки, надел плащ и выглянул за дверь.
Коридор был пуст.
Взяв ботинки в правую руку, он через прореху в плаще просунул руку в левый карман пиджака, который был надет на нем под плащом, и коснулся кнопки инструмента уединения. Теперь невидимый, он выскользнул в коридор, направляясь к лестнице и входной двери.
Его кабинет размещался на третьем этаже. Он беззвучно спустился по лестнице, не встретив никого по пути. За стойкой у входной двери сидел капрал Внутренней охраны; перед ним лежал раскрытый журнал с отметками об уходе и ручка. В относительном сумраке внутренних помещений даже колебания тепловых волн в неподвижном воздухе были неразличимы. Он даже не поднял глаз, когда Шейн проскользнул мимо.
Однако у входной двери Шейну пришлось задержаться. Отступив в темный угол вестибюля у двери, он приготовился ждать. Проходили минуты… Потом неожиданно, почти как взрыв в тишине вестибюля, прозвучал звук громких шагов по ступеням за дверью. Дверь распахнулась, и вошел молодой светловолосый служащий по имени Джулиан Амерсет с большим конвертом из плотной бумаги под мышкой.
– Вернусь…- бодро начал тот, подходя к стойке, чтобы записаться; но это было все, что услышал Шейн, ибо, придерживая дверь невидимой рукой за спиной вошедшего, он выскользнул наружу.
Спустившись со ступеней, он задержался, чтобы надеть ботинки, и оставался невидимым, пока не отошел достаточно далеко от штаба. Отыскав укромное местечко, не просматривавшееся из окон, он спрятался на время, чтобы снова стать видимым.
После этого натянул на глаза капюшон плаща и отправился дальше по улице пешком, пока не поймал такси, доставившее его на место в нескольких кварталах от Парламента.
К счастью, у него был
Найдя чужака, Шейн вернулся к основанию часовой башни. Часы показывали без семи двенадцать. Не было недостатка в людях, идущих взад-вперед или стоящих и беседующих друг с другом на тротуарах вблизи башни. Он не видел Питера и, разумеется, не мог бы узнать людей
Сопротивления с континента. Он завернул за угол башни в поисках места, где мог бы безопасно сделаться невидимым. Но такого места не было.
В отчаянии он остановился на секунду, выбрав момент, когда ни один из находящихся поблизости не смотрел в его сторону, и нажал кнопку прибора уединения в левом кармане пиджака. Последовала мгновенная серебристая вспышка - и он, уже невидимый, вернулся к подножию башни под часами, активизировал устройство с кольцом и дал медленно поднять себя к циферблату часов.
Он не учел того действия, которое окажет на него нахождение в пространстве без опоры на высоте нескольких этажей от земли. Обычно он не боялся высоты, но сейчас ему пришлось бороться с безрассудной паникой, охватившей его, пока он поднимался к циферблату.
Достигнув циферблата, он с помощью устройства с кольцом зафиксировал себя напротив втулки, на которой держались стрелки часов. Он посмотрел вниз. Алаага нигде не было видно.
Невидимый, висящий в воздухе, он ждал и выискивал глазами на тротуарах внизу Питера. Ровно без двух минут двенадцать Шейн заметил, как тот стоит и разговаривает с низеньким мужчиной в круглой шляпе на том примерно расстоянии от башни, о котором говорил Шейн.
Время тянулось медленно. Минутная стрелка часов была настолько огромной, что ему было заметно медленное перемещение ее конца по циферблату. Стрелка достигла полудня, а алааг все еще не появлялся. Она все двигалась - пять минут первого, десять минут первого…
В четырнадцать минут первого из-за угла башни появилась громоздкая фигура в сияющих доспехах верхом на огромном, напоминающем быка, звере и направилась примерно к середине башни. К облегчению Шейна, ездок остановился спиной к башне, так что часов ему не было видно. Шейн пролез скользкой от пота рукой в прореху плаща и отключил невидимость.
Последовала серебристая вспышка, и, посмотрев вниз, он увидел край своего плаща и ботинки на фоне циферблата. Его одолевало сильное желание поставить знак на циферблате и начать спуск; но еще раньше он рассчитал, что ему придется продержаться в таком положении по меньшей мере шестьдесят секунд, чтобы быть уверенным, что все люди, которые должны были наблюдать за ним, а также обычные прохожие (но только не алааг) его заметили. И вот он продолжал висеть, а пот струился по его телу под плащом - и ждал, когда огромная минутная стрелка переместится вперед на минуту.