Путь Пилигрима
Шрифт:
– Мне сказали,- произнес наконец Лит Ахн, медленно и четко обращаясь к девушке по-алаагски, с ударением на каждом слове,- что ты понимаешь немного на истинном языке. Это правда?
Мария медлила с ответом, и Шейн мог предположить причину. Вопрос был сформулирован в виде слишком длинного предложения, которое ей трудно было понять.
– Этот зверь боится… погрешимый господин,- запинаясь, сказала она наконец по-алаагски.
– Этого не нужно,- медленно проговорил Лит Ахн,- Ты понимаешь меня? Не надо бояться. Почему ты боишься?
На этот раз короткие предложения и повторение некоторых слов
– Первый погрешимый господин,- сказала она. Лит Ахн уставился на нее тем пристальным взглядом,
который у алаагов выражал неодобрение.
– Разумеется, я Первый Капитан, то есть первый среди тех, которых называют непогрешимыми,- сказал он.- Но это не имеет никакого отношения к вопросу, который я тебе задал. Интересно, поняла ли ты меня? Шейн-зверь, она меня поняла или просто не может правильно изъясниться на истинном языке?
– Если непогрешимый господин позволит мне высказать свое мнение, то думаю, что верно последнее,- вымолвил Шейн намеренно бесстрастным голосом,- Думаю, она пытается сказать, что боится, потому что вы первый из расы непогрешимых, кого она увидела. Естественно, зверь вроде этого будет сталкиваться, даже в самые благоприятные моменты, только с истинными персонами безупречного свойства. Зверь может подумать, что, поскольку вы относитесь к высшей расе, с ним может произойти нечто необычное и, возможно, страшное.
– А-а,- сказал Лит Ахн.- Понимаю.
Он снова стал разглядывать Марию.
– Не бойся,- повторил он.
Это была обычная фраза в обращении алаагов к людям, и ее знали и даже передразнивали и высмеивали люди, никогда не имевшие дела лично с алаагами. Шейн расслабился. Сначала Лит Ахн стал говорить на уровне, превышающем уровень понимания Марии и ее способность разговаривать по-алаагски. Последняя фраза была другой. Мария, вероятно, узнала бы ее, даже если бы никогда не встречалась с Шейном.
– Подойди,- вымолвил Лит Ахн.
Другая команда из словаря чужаков, обычно понятная людям. Мария сразу откликнулась, выйдя вперед, как научил ее Шейн, и остановившись на расстоянии трех ала-агских шагов от внешнего края стола Первого Капитана.
Лит Ахн ничего не сказал, но это молчание обрадовало Шейна не меньше, чем слово одобрения от человека в подобной ситуации.
– Мне сказали, что ты - здоровый зверь. Он понимает эти слова, Шейн-зверь?
– Не думаю, непогрешимый господин.
– Тогда скажи ей это на ее языке.
– Первый Капитан говорит, что ему сказали, будто ты здоровый зверь,- проговорил Шейн по-английски.
– Я всегда была здоровой,- ответила Мария, тоже по-английски.
– Этот зверь, непогрешимый господин, говорит, что всегда был здоровым.
– Хорошо. Пусть он скажет мне несколько фраз на истинном языке.
– Первый Капитан приказывает тебе продемонстрировать свои знания, сказав некоторые вещи из того, что ты знаешь по-алаагски.
– Может ли этот зверь быть вам полезен, непогрешимый господин?
– Хорошо. Продолжай,- сказал Лит Ахн, ибо Мария остановилась после первой фразы, очевидно,
– Просто продолжай говорить по-алаагски, пока тебе не велят остановиться,- произнес Шейн по-английски.
– Этот зверь - невинный зверь…погрешимый господин. Этот зверь немедленно уйдет. Этот зверь не понимает истинного языка. Этот зверь слушает и повинуется. Этот зверь не знает здешних зверей и никогда не видел этих зверей раньше. Этот зверь не знает, куда его пошлет…по-грешимый господин. Единственное желание этого зверя - подчиняться господину и всем персонам истинной расы…
– Достаточно,- проговорил Лит Ахн. Мария, к радости Шейна, сразу же поняла и замолчала.- Интересное выступление одного из зверей, никогда не обучавшегося речи и хорошим манерам. Что он будет делать, если мы просто отправим его обратно туда, откуда взяли, Шейн-зверь?
– Не знаю, непогрешимый господин. Полагаю, будет работать, как и раньше это делал, среди скота, не имеющего непосредственных контактов с истинными персонами.
– Это будет означать зря потраченные усилия.- Лит Ахн неподвижно сидел в полной тишине добрых полминуты.- Но возникает проблема. Вчера я собирался сообщить тебе, что надо немедленно начинать исследования в других регионах этой планеты - среди служащих блоков, аналогичных Блоку экспериментального проекта Лаа Эхона в Великобритании. Тебе будет сложно заниматься этими делами и одновременно продолжать обучать этого зверя, с тем чтобы понять, можно ли действительно добиться при этом хороших результатов в освоении истинного языка. Если только…- Лит Ахн снова замолчал. Шейн стоял, столь же неподвижный и безучастный, как и его хозяин.-…если только, конечно,- продолжал Лит Ахн,- не взять его с собой, чтобы обучать в пути. Я могу назначить его твоим особым ассистентом. Но, может быть, такое обучение займет слишком много времени, отведенного для твоего главного задания по исследованию городов и штата сотрудников? Поделись со мной своим мнением, Шейн-зверь.
– Этот зверь сделает все, что только пожелает непогрешимый господин. Проблем не будет.
– А-а. Ну хорошо,- сказал Лит Ахн,- Тогда лучше тебе взять его с собой в твое жилище. А я отдам распоряжения в отношении всего остального, включая дополнительное размещение и корм. Мне было бы очень интересно посмотреть, как он усовершенствуется в истинном языке - если он и в самом деле способен на это. Вы можете оба идти. Скажи это ему, Шейн-зверь,- и, наверное, тебе пора стать видимым для него.
Колеблющаяся воздушная завеса перед Шейном пропала. Мария уже сделала один церемониальный шаг назад, но еще не повернулась к двери. Она восприняла неожиданное появление Шейна, не выказав удивления, повернулась и пошла к выходу.
– Пойдешь за мной следом,- торопливо проговорил Шейн ей в спину по-английски; в то время как ее понимание слов Лит Ахна, а также правил цивилизованного поведения учитывалось в ее пользу с точки зрения благосклонности Первого Капитана, самому Шейну было дан приказ, которым он был не вправе пренебречь только потому, что он сделался ненужным. Он быстро подошел к Марии, когда она остановилась, и она пошла за ним следом.
Как только они вышли в коридор, от дальней его стены отделились фигуры двух охранников, приведших Марию в кабинет.