Путь познания

Freedom

В целом можно сказать, что выступление не провалилось полностью. Многие люди даже танцевали под сценой, несмотря на то, что большая часть песен звучала просто ужасно. И им хлопали, когда последняя песня была спета.

– Наконец-то закончилась эту пытка, - простонал Гейл.

– А ты думаешь, в первый раз мы играли лучше?
– спросил Бред.

– Конечно, лучше. Да и вид у нас был явно приличнее.

– Это уж точно, - согласился я.
– А теперь идемте, пора показать этим соплякам, поклонникам «Tokio Hotel», что такое настоящий рок.

За этот час мы прилично набрались пива, но не больше, чем обычно перед выступлением.

Наше восхождение было подобно атомному взрыву.

На сцену даже вышел сам Тонго.

– А теперь встречайте, «Faint»!

– «Faint»! «Faint»! «Faint»!
– кричал зал.

– Вперед, - закричал Кет.

Именно ему выбирать первую песню из трех.

– Вы готовы?
– снова спросил он у публики.

– Да!

– Какую песню вы хотите услышать?

На мгновение повисла тишина, а затем единственное слово взорвало зал:

– «Символ»!

– Что ж, «Символ», так «Символ». Поехали!

«Символ» - одна из ранних наших песен, но ее до сих пор любят. Она особенно дорога для нас, так как именно с ней мы впервые возглавили местную десятку.

Между нами и только что выступавшей группой можно было провести множество параллелей, и ни одна из них бы не пересеклась. Во-первых, они выгладили, как клоуны, а на нас была простая одежда. На мне темные джинсы и черная футболка с драконом, Гай одет в черные джинсы и жилетку, на Кете фиолетовая майка и брюки, то же самое и у Бреда с Гейлом. Никаких цепей, росписей, разве что мой ирокез. Татуировку на правом плече не видно из-за одежды. Кроме меня, татуировки есть только у Кета, но и их не видно.

На сцене мы держимся уверено, как хозяева, а не делаем вид. Мы знаем, что нужно публике и даем ей это.

Вторая песня - «Ураган», и новый взрыв аплодисментов и свиста.

Осталась всего одна песня по контракту. Никто не сомневается, что ею станет «Ода», но у меня внезапно возникает неожиданная идея. Толкаю Кета ногой:

– Позови сюда ту девчонка-флейтистку.

– Ты что с ума сошел?

– Вовсе нет, будет круто, посмотришь.

Кет закатил глаза, но в следующий момент уже соскочил со сцены и растворился в толпе. Вскоре они вернулись. Девчонка выглядела еще более перепуганной, чем раньше. Я подал ей руку, помогая забраться на сцену.

– Как зовут?

– Энджи.

– Я - Дэвид, - представился я, хотя она не могла не знать моего имени.
– Вот что, Энджи, за нами еще одна песня, и это будет не «Ода», поможешь нам?

– Что я должна делать?
– спросила она еле слышно.

– Просто играй с нами. Песня «Последний шаг», знаешь ее?

– Еще бы.

– Сыграешь?

Она кивнула.

Я похлопал ее по плечу:

– Вот и молодец. Просто прислушивайся к нам, и все будет в порядке.

Мы переглянулись с Гаем, и тот снова включил микрофон.

– Просим прощения за небольшую задержку, технические проблемы. Но теперь уже все в порядке. Рад вам представить

нашу последнюю на сегодня песню, - он выдержал театральную паузу.
– «Последний шаг», а также человека, который поможет нам ее исполнить. Встречайте, Энджи!

Публика была в шоке. Уже больше года мы не изменяли своей привычке, всегда завершая все концерты «Одой», а тут вдруг такое...Но я знал, что делал, или думал, что знал. Для того, что я задумал, «Ода» совсем не подходила.

И так, начали. Энджи немного опоздала вначале, наверное, от волнения, но вскоре взяла себя в руки и больше не лажала. Как я и думал, ее флейта оживила выступление, превратив «Шаг» в совершенно новую песню. Играла она превосходно.

Я повернулся к парням, подавая им знак. Гейл удивленно вскинул брови, Бред покачал головой, Кет и Гай только кивнули.

И вот когда нужно было переходить к самой важной части песни, все замолчали, Гай больше не пел, я оставил струны своей гитары в покое. В зале не осталось ни одного звука, кроме флейты Энджи. Надо отдать ей должное, она все сделала идеально, даже лучше, чем я предполагал. Как только ее соло было окончено, вступили мы. О, этот неимоверный контраст между звучанием классической флейты и тяжелым металлом. Кому-то может показаться, что они несовместимы, но он, наверняка, не слышал того, как мы зажигали сегодня вечером.

Слушатели тоже не остались равнодушными. Кет похлопал меня по плечу, явно довольный происходящим. Энджи, наконец, перестала быть похожей на привидение и залилась румянцем. Я впервые отметил, что она хорошенькая.

– Браво! Браво! Браво!

– Что ж, - сказал Гай.
– Свои деньги мы отработали с головой. Молодчина, Дэвид. Я удивлен, но пригласить Энджи было превосходной идеей, - затем он повернулся к ней.
– Не хочешь этот месяц выступать с нами? Уж поверь, твоей группе никогда не достичь взрослого уровня.

– Это не моя группа. С ними обычно выступает Сьюзен, но она заболела и попросила меня заменить ее сегодня вечером.

– Еще лучше, ну что, ты согласна?

– Это, конечно, очень круто, выступать с вами, ребята, но мне нужно готовиться к экзаменам. Очень сомневаюсь, что смогу помочь вам.

– Ну, хотя бы недельку. Запишем в студии несколько песен, и все. Я уже представляю: новый альбом «Faint», в который войдут несколько рок-балад под флейту. Соглашайся, Энджи.

– Хорошо. Думаю, мы сумеем что-нибудь придумать.

– Супер! Ну, все, дела окончены, можно и развлечься немного. Кто хочет выпить?

– Эй, - возмутился Кет.
– Это моя фраза.

– Раз твоя фраза, значит, и угощаешь тоже ты.

– Сегодня проставляется Кет, - влезаю я.
– Ну-ка все за мной.

Мы поспешили в бар. Всего три песни, а пот катился с меня в три ручья. Вот что значит «живое выступление». Мы все уверены, что день, когда мы начнем исполнять песни под фанеру, станет днем гибели «Faint». Лучше уж вообще не выступать, чем болтаться на сцене, как мартышки, и гримасничать.