Путь призывника. Часть вторая
Шрифт:
– А, это ты, поэт? – съязвил прапорщик, направляя на Игоря ленивый взгляд, словно до этого его не видел. – Ну, докладывай: что там у тебя?
– Товарищ прапорщик, призывник Мельниченко задание дежурного по части выполнил, разрешите идти отдыхать? – ещё раз, но уже по всей форме доложил Игорь.
– То-то, а чтоб неповадно было, проделаешь ещё одно упражнение, но уже коллективное: со шваброй, водой и товарищем по несчастью. Ха-ха-ха. Так сказать: устроите в клозете водные процедуры, – заулыбался в ехидной улыбке Панкратов и громко позвал солдата в форме «рядового», который заканчивал влажную приборку помещения КПП. – Трошкин, раскудри твою
– Виноват, товарищ прапорщик! Увлёкся! – резко откликнулся рядовой, обращая вопросительный взгляд в сторону Панкратова.
– Так-то оно лучше, – прапорщик сделал небольшую паузу, сверля своим пронзительным взглядом дезорганизованного Трошкина. – Значится так, Трошкин! Слушай приказ: первое – передать призывникам швабру и ведро; второе – показать бойцам, где набрать воду и мухой назад! – Он ещё раз сделал паузу, явно над чем-то размышляя, приподнялся на носочки, до блеска надраенных сапог, потянулся во весь рост и сказал: – А вам, братья по несчастью, получить у рядового Трошкина инвентарь и произвести в туолэте типа «сортир» обыкновенную влажную уборку, да так, чтобы комар носа не подточил! Лично проверю! Вопросы?! – выждав паузу, он продолжил: – А ежели вопросов нет, то вам открыт зелёный свет, верно, поэт?! То-то же! А теперь, раз вопросов нет, дуйте выполнять приказание!
– Есть! – дружно ответили призывники, и пошли вслед за Трошкиным, прихватив з собой переданный им во временное пользование инвентарь.
Прибыв к месту приборки, «братья по несчастью» сразу принялись за дело. Мельниченко, считавший себя более умудрённым жизненным опытом и имевший кое-какую подготовку, в плане приборок, за время учёбы в мореходке, сразу взял инициативу в свои руки.
– Браток, тебя как звать?– спросил он у своего напарника, окуная большой кусок мешковины в содержимое десятилитрового ведра.
– Витьком, – спокойно ответил парень. – Это же я тогда, на тумбочке прикорнул, когда ты с прапорщиком зашёл.
– Ясно, – утвердительно покачал головой Игорь, наматывая на швабру, пахнущую хлорным раствором мешковину.
– Я, как поменялся в два часа ночи, так этот «кусок» и начал гонять меня по всяким уборкам, – продолжил изливать душу Витёк, пытаясь вызвать у напарника волну сострадания к своей персоне. – Я сначала убрал все помещения дежурного по части, потом умывальник с обратной стороны казармы, хотя он и чистый был, теперь вот, с тобой попал.
– Ладно, не скули. Мы с тобой сейчас мигом справимся, Витёк. Ты только не раскисай, – пытался подбодрить своего напарника Игорь. Он усердно работал шваброй и продолжал начатый разговор: – Меня звать Игорь Мельниченко, я из Невельска призывался, а родом сам из Украины, из-под Одессы, – уточнил Мельниченко, подмигивая Витьку.
– А я из Холмска, – сказал Витёк и, после небольшой паузы, глядя на то, как напарник справляется со шваброй, предложил: – Давай дальше уже я прошвабрю, ты же почти половину прошёл.
– Ты, Витёк, сейчас лучше сбегай по водичку, а я до конца домою, затем солью этой грязной водой, потом смоем чистой, после чего просушим выжатой ветошью и будет всё чики-пуки, – изрёк Мельниченко умную мысль, тут же превращая её в дело. Взяв пустое ведро, Витёк мигом смотался за чистой порцией воды и через пару минут вернулся с наполненным ведром, а ещё через несколько минут, приборка была завершена и горе товарищи отправились к прапорщику на доклад. Прапорщик в это время сладко кимарил, склонившись над столиком в помещении дежурного по КПП, подложив
– Прапор сказал его не беспокоить, так что можете идти отдыхать.
– Так, ведь, он грозился лично всё проверить, – так же тихо прошептал Игорь, заговорчески подмигивая Трошкину.
– Он всегда так говорит, чтобы поднять трудовой дух, – уточнил Трошкин, не поднимаясь из топчана.
– Тогда мы пошли, ага? – ещё раз прошептал Игорь, пытаясь поставить жирную точку в этом неблагоприятном деле.
– Идите, я скажу, что вас отпустил, не беспокойтесь, – успокоил рядовой сознательных призывников и, не задерживаясь более ни секунды, они быстрым шагом устремились в сторону ночлежки.
Серело. Сквозь мглу апрельской ночи стремительно наступало серебристо-туманное утро. Лёгкую пелену предутренней дымки, рассеивали ленивыми проблесками угасающие блики далёких созвездий. Серпастый месяц, так отчётливо видневшийся на вечернем небе, давно спрятался за линией западного горизонта, высунув свои серебристые рожки где-то над украинскими степями или белорусским Полесьем. Мельниченко взглянул на часы и ужаснулся, стрелки его «Командирских» показывали ровно половину пятого. До побудки оставалось ровно полтора часа, а спать хотелось до невозможности. Войдя в помещение «ночлежки», парни бросились искать свои вещи, приблизительно ориентируясь по запомнившимся предметам. Отыскав свой чемоданчик, Игорь выдернул его из-под головы спящего незнакомца, и они с Витьком стали усердно выискивать местечко для достойного временного катапультирования в царство сна. Свободные места оказались только на втором ярусе и, втиснувшись среди утомлённых сном юношей, они тут же провалились в судорожную дрёму.
Ровно в семь часов утра призывников потревожил звонкий протяжный звук электрического звонка, и писклявый голосок новоиспечённого дневального прокукарекал, словно молоденький неприглядный петушок:
– Призывники, па-а-а-адъём!
Засверкав серыми лысинами, в хаосе и сутолоке, призывники стали лениво спрыгивать со своих тёплых мест. Вяло протирая глазницы, они пытались разобраться в происходящей возне, сонно созерцая, появившийся в дверном проёме силуэт прапорщика, который, ещё не успев ступить в помещение «ночлежки», взорвался осатанелым гневом, словно водородная бомба:
– Команда была «подъём»! Кому ещё не понятно!? Всем раздеться по пояс и выходить строиться на физзарядку! И, живо, живо, что не ясно!? Гражданка кончилась – началась служба! Почему тянемся!? Я сказал: быстро в строй!
Услышав командные крики грозного прапорщика, Игорь с Витьком, как ошпаренные повыпрыгивали с нар и, раздевшись по пояс, быстро выбежали во двор. «Побудку произвели ровно в семь утра, – сверяясь с часами, подумал Мельниченко, – как в мореходке». А на дворе уже светало. Воздух, наполненный сыростью и прохладой, быстро приводил в чувство всю братию сознательных и несознательных призывников. Над остывшей за ночь землёй, стелился лёгкий молочный туман, рассеиваясь после первых лучей солнца. Оказавшись на воздухе, тело призывников враз покрылось мелкими мурашками, а будущие воины вяло потягивались после сна и глубоко зевали, встречая рождение нового дня. Кто-то из самых прибуревших попытался закурить, но тут же был прихвачен прапорщиком Панкратовым и занесён в список штрафников.