Путь проклятых. Повести и рассказы

Громов Дмитрий Евгеньевич

Вот, прошу любить и жаловать: компания интеллектуалов! Допились до свинского состояния. Особенно Стас. Музыкант, называется. Или кто он там. Да и я хорош. Все, пора завязывать. Больше никаких пьянок. Иначе добром не кончится.

–  Спасибо, Коля.

–  Да не за что. Кстати, шрам свой мог бы и показать. А если Стаса стошнит - пусть на себя пеняет.

–  Не стошнит, - снова подал голос Стас.
– Ну покажи, жалко, что ли?
– вдруг заныл он.

–  Не, и правда, Серега, чего ты ломаешься?
– подал голос Саша - кажется, так его зовут.

–  Точно!
– отозвался кто-то из угла.

Тьфу

ты! Теперь и все туда же. Достали! Или… хрен с ним?

Видимо, я тоже выпил немало, и во мне проснулась хмельная удаль - один раз живем! Покажу по-быстрому - и сразу обратно завяжу. Авось, не облезу. Да и самому, в конце концов, интересно: что там? Ведь, считай, уже девять лет не снимал.

–  Ладно, уболтали. Сниму, но на минуту, не больше.

–  Об чем разговор!

–  Только шрама там никакого нет. Наврал я все.

–  А черт тебя разберет, когда ты врешь. Показывай.

Я с трудом расстегнул уже основательно приржавевшую металлическую застежку (тоже мне, нержавейка называется!) и стал аккуратно разматывать тонкую ленту черной кожи. Кстати, надо бы и вправду заклепок на нее насажать - пусть думают, что металлист. Приставать меньше будут.

Моя собственная кожа под повязкой выглядела неестественно белой, с синими и красными прожилками - словно полупрозрачная; и совсем без волос. Ну, однако, папа и намотал! Перестраховщик. Вот хохма будет, если там вообще ничего нет. Ага, краешек родинки показался. Ну, вот.

–  Чего это у тебя, Серега? Татуировка?
– все с интересом придвинулись к моей руке.

Я и сам с интересом разглядывал собственную руку. На месте родинки - две пересекающиеся окружности, каждая диаметром с двухкопеечную монету, перечеркнутые крест-накрест. Откуда они взялись? Сроду у меня на руке ничего похожего на было!

И тут руку словно ожгло огнем. Окружности вспыхнули горячим красным светом, как спираль электроплитки. Нестерпимый жар быстро распространялся по телу. Перед глазами все поплыло, в ушах нарастал звон, окружающее стремительно проваливалось в жаркую кровавую пустоту. "Ну вот, предупреждали же!
– успел подумать я, выпадая из реальности и погружаясь в огненную геенну беспамятства.
– Подохну сейчас ни за чих собачий…" Но частица моего сознания продолжала отчаянно цепляться за край разверзшейся бездны. Значит, я еще жив! Я смутно чувствовал: вокруг что-то происходит. Некое неуловимое движение, чуть слышные, размытые звуки. Время исчезло. Снаружи могли пройти секунды, могли - часы…

Повязка! Срочно закрыть проклятое пятно! Может, еще не поздно…

Я не ощущал ни рук, ни ног - вообще ничего. Не существовало даже головы, мозга - лишь потерянная крупица моего "я" плавала в окружающем расплавленном мире. Я постарался отдать приказ несуществующим рукам, но не знал, дошел ли он - обратной связи не было.

Но тут кровавая пустота начала постепенно темнеть, звон - затухать, и с последним его отзвуком сознание погасло окончательно. На этот раз я ничего не успел подумать, превратившись в абсолютное Ничто.

…Тишина. Нет, не совсем тишина. Чуть слышно тикают часы. За окном в отдалении прогрохотал трамвай. Стоп. За каким окном?

Да ведь я же думаю! Мыслю - значит, существую! Кто это сказал? Не помню. Да и не важно. Главное - я все-таки выжил. Лежу на чем-то твердом, наверное, на полу. Глаза

открывать не хочется, но - надо. И странно, почему так тихо?

Медленно приподнимаю веки. Надо мной - белый потолок с тонкими витиеватыми трещинками и знакомая люстра с единственным горящим плафоном. Ага, я все там же. И, кажется, ничего не болит. Даже голова. Может, мне вообще спьяну примерещилось? "Белочка" прошибла? Да нет, вроде, не с чего. Подумаешь, какие-то три литра пива!

Ладно, разберемся. Пора вставать - хватит на полу валяться. Подтянул ноги, оперся руками о пол. Ладонь ткнулась во что-то липкое. Наверное, Стас бокал с пивом разбил - хорошо еще, на стекло не напоролся. Осторожно поднимаюсь. И тут же судорожно хватаюсь рукой за стену, чтобы снова не упасть.

Нет, подобное трудно передать словами. Такого не увидишь и в самом жутком фильме ужасов. Возле дивана на полу лежал окровавленный труп Стаса. Живот распорот, кишки вывалились наружу. Половины правой руки нет. Из оборванной культяпки продолжала сочиться кровь, к полу прилипли обрывки мышц и сухожилий. В углу лежал еще кто-то, но я не смог разобрать - кто. Вместо лица - сплошное кровавое месиво, череп проломлен, все тело забрызгано мозгами и кровью. Стол - в щепки. Из-под его обломков торчат ноги в кроссовках. Под ними медленно растекается красно-бурая лужица. Обивка дивана изодрана в клочья, все вокруг в крови, по полу разбросаны отвратительного вида куски мяса. Некоторые - с остатками одежды.

Так во что я влез рукой, когда вставал!

Тут меня вывернуло наизнанку. Да и кого угодно вывернуло бы! Минут через пять стало легче, и я в изнеможении прислонился к стене, стараясь не смотреть на творившееся в комнате. Что здесь произошло?! Просто в голове не укладывается. Человек на такое не способен. Убить - да; даже разрезать на куски. Но - разорвать в клочья?! Зверь? Так и зверь не станет рвать добычу на части разбрасывать во все стороны! Но кто тогда? За что? Откуда он… оно взялось? И как я уцелел? Наверное, лежал на полу пластом, вот за мертвого и приняли.

Надо звонить в милицию. Телефон, кажется в прихожей.

Я с трудом отделился от стены и, обходя кровавые лужи, направился в прихожую. У порога лежал еще кто-то, со свернутой на бок шеей и огромной рваной раной на спине.

Телефон, к счастью, уцелел. Я снял трубку и только сейчас заметил, что моя повязка на месте. Аккуратно закрывает предплечье левой руки. Как будто я ее никогда и не снимал.

Или действительно не снимал?

Домой я попал, только когда стемнело, в одиннадцатом часу. Милиция приехала почти сразу; вместе с ней две машины "cкорой помощи". Правда, помогать, кроме меня, было уже некому. А мне помощь, собственно, и не требовалась.

Одному сержанту тоже поначалу стало плохо, но потом он все-таки пришел в себя. Пока проводили осмотр квартиры, следователь, серьезный коренастый капитан, отвел меня в сторону и начал задавать вопросы. Когда собрались, сколько выпили, не было ли ссоры. Я, естественно, все честно рассказал. Лишь про историю со своей повязкой умолчал - не хватало еще, чтобы милиция этим заинтересовалась. Не из-за меня же они передрались! Да и вообще, какая драка?! Тут произошло нечто, куда более ужасное.

Потом меня еще долго мурыжили в отделении, в конце концов дали подписать протокол и отпустили.