Путь Роха
Шрифт:
Лейтенант осторожно заглянул в щель, там тоже кровь. На полу и на стенах. Протиснувшись боком, он сумел пролезть дальше и заметил, что крови на полу и камнях стало значительно больше.
Затем проход расширился, Фурс прибавил шагу и едва не поплатился за свою спешку, чуть не рухнув в пропасть. Затормозил в самый последний момент, увидев, что кровавая ниточка резко обрывается, и еще он увидел длинный след от подошвы ботинок: кто-то из Солнцеликих отчаянно тормозил, прежде чем сорваться вниз.
В подтверждении этого откуда-то снизу снова раздался тихий, едва
Примерно на восьмиметровой глубине лежит не кто иной, как сам Краме. Лейтенант узнал бы его из тысячи, наряженных в точно такую же броню. Правая нога неестественно вывернута прямо в бедре, весь бок залит кровью, которая сочилась из сломанной в нескольких местах руки. Капитан слабо опирался на здоровую и пытался отползти в сторону, издавая при этом тихий стон…
— Краме, — тихо позвал его Фурс.
Командир Солнцеликих замер и резко задрал голову вверх. Лицо его было закрыто маской шлема, и та личина, которая была нанесена на нее, выглядела сейчас особенно жутковато.
Узнав того, кто его окликнул, он обессилено завалился набок и показал Фурсу жест, чтобы тот не произносил больше лишних звуков. Затем вытянул здоровую руку, сжал кулак и притянул ее к себе. Лейтенант сразу понял: Краме показывает, чтобы он его вытащил.
Кивнув в ответ, Фурс пошарил в сумке и извлек из нее моток крепкой тонкой веревки с небольшим кованым крюком на одном конце, и таким же железным кольцом на другом.
Продев веревку через кольцо, лейтенант влез в образовавшуюся петлю и затянул ее на поясе. Затем сбросил капитану тот конец, что был с крючком. Получилось, правда, со второго раза, в первую попытку крюк негромко звякнул о камни в полутора метрах от капитана. Второй бросок был более удачным, и Краме сумел подхватить здоровой рукой веревку и зацепить крюк себе за пояс. Вцепившись в нее здоровой рукой, он вяло кивнул Фурсу, показывая всем видом, что он готов к подъему.
Лейтенант отошел от провала, натягивая канат, и услышал, как снизу раздался сдержанный стон и одно единственное полное боли и страдания слово:
— Тяни…
Фурс уперся ногами в землю и, наклонившись всем корпусом вперед, с великим трудом сделал первый шаг. От напряжения в глазах потемнело, как-то разом вернулась тошнота и головокружение, нестерпимо захотелось бросить всё и бежать отсюда, куда глаза глядят. Но лейтенант нашел в себе силы и сделал еще один шаг. Затем он ухватился рукой за выступ, — еще шаг. Потянулся другой рукой к еще одному выступу, — шаг. Останавливаться нельзя, силы на исходе и Краме сразу же утянет его за собою вниз, поэтому только вперед… Шаг. Во рту соленый привкус крови. Шаг. Сердце стучит так, что вот-вот выскочит из груди. Шаг, еще шаг, еще…
Выбившись из сил, Фурс обернулся назад и увидел, что он уже вытащил Краме и даже протащил его по камням на метр-полтора от провала. Ноги лейтенанта тут же подкосились, и он, обессиленный, рухнул на пол.
Его рука слепо пошарила по поясу и извлекла нужный пузырек. Несколько
Выбравшись из петли, он непослушными пальцами собрал веревку в бесформенный клубок, отстегнул крюк от доспеха Краме и запихнул ее обратно в сумку.
Краме лежал на спине, слабо шевеля кистью здоровой руки.
— Я вынесу тебя на себе, капитан Краме, — прошептал Фурс, наклонившись почти к самому лицу израненного Солнцеликого. — Ты сможешь удержаться за моей спиной?
Краме чуть заметно кивнул и снова шевельнул кистью.
Фурс несколько секунд приноравливался, как взвалить его себе за спину, затем спросил:
— У тебя обе ноги повреждены или одна?
Капитан слабо поднял один палец.
Фурс понимающе кивнул и уже хотел было поднять его и прислонить к стенке, как тот проговорил еле слышно:
— За спиной контейнер… я его сейчас открою… там красный футляр… мне не дотянуться… дай его мне…
За спиной Краме что-то тихо щёлкнуло и вжикнуло, и он, скрипя и постанывая, кое-как перевернулся набок. Наспинный контейнер был слегка приоткрыт и красный футляр, о котором говорил капитан, находился почти в самом центре среди многих других вещей в специальных креплениях.
— Быстрее… — громким шепотом поторопил он лейтенанта.
Фурс отстегнул футляр и протянул его капитану.
— Открой! — в его шепоте слышалось нестерпимая боль и крайнее нетерпение.
Лейтенант отстегнул закрывающий клапан и открыл крышку. Внутри лежало всего два предмета: продолговатый металлический цилиндрик с красными полосками поперек, и серебристая трубочка с палец толщиной и размером с ладонь, но эта уже была с зелеными полосками, шедшими вдоль.
Дрожащими пальцами Краме схватил цилиндрик, что с красными полосками и прислонил его к кровоточащей ране на руке.
Из небольшого устройства выскочила игла и впилась прямо в глубокий порез. Почти сразу же, цвет полос начал меняться из красных в нейтрально серые, и вскоре они пропали совсем.
Капитан вздохнул полной грудью и взялся за вторую трубку.
Фурс заметил, что пальцы его уже не подрагивают, движения стали более четкими и точными.
Вторую трубку Краме приложил к бедру в то самое место, где правая нога была вывернута под неестественным для человека углом. Игла, не встретив сопротивления, прошила эластичную броню, и тут капитан затрясся всем телом, еле удерживая трубку в вертикальном положении. Вскоре и с зелеными полосками произошло то же самое, что и с красными. Они стали практически не видны на серебристом фоне. Трясучка у Краме постепенно закончилась, и он замер неподвижно на несколько секунд.