Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»
Шрифт:
Агрессивность
Неспособность воспринимать инакомыслие и, соответственно, уважать чужую точку зрения в сочетании с ощущением личной ущемленности естественным образом порождает высокую агрессивность.
Опять-таки, эта черта характерна для интернет-аудитории в целом, но в ней она порождается в основном низкой образованностью и иллюзией анонимности (а значит, и безнаказанности); понятно, что эти причины к основной массе российских либералов неприменимы.
Вопрос о том, «сколько сребреников тебе заплатили, Иуда?» в качестве основного аргумента против нелицеприятной или просто не вызывающей одобрения точки зрения гармонично
Такое ощущение, что агрессия как способ ведения дискуссии – это единственное, чему смогли научиться наши либералы у руководителя Либерально-демократической партии России, который, хочешь не хочешь, остается лучшим (если вообще не единственным) политиком России.
Особенно забавно, что она проявляется и в отношении к партнерам, хотя бы и ситуативным. Мне очень понравился один из либеральных организаторов Национальной Ассамблеи, вдумчиво, со вкусом и совершенно искренне, без каких бы то ни было провокаций рассказывавший одному из коммунистов, как он объяснял своему сыну, что хорошие коммунисты все же бывают, но только мертвые. А другой объяснил другому представителю левого крыла, что никогда не наденет на себя табличку с ленточкой, отражающей его принадлежность к оргкомитету, потому что ленточка эта красного цвета…
Примитивность
При всем изложенном выше, либералы – люди, значительно более образованные и успешные, чем граждане России в целом (собственно, потому за них и обидно: если бы на либеральных позициях прочно стоял бомж, валяющийся в канаве, или нашистствующий гопник, или откомандированный в скинхеды и забытый там провинциальный гэбист, это было бы вполне нормально).
Однако наибольшее количество откликов и обсуждений вызывают не статьи, содержащие относительно сложные мысли, аргументы и доказательства, а примитивные агитки, состоящие из по-разному поворачиваемых одного-двух (максимум!) лозунгов. Более того: даже в сложных статьях наибольшую реакцию вызывают обычно мелкие, глубоко частные, не имеющие отношения к теме детали.
Да, это является особенностью интернет-аудитории в целом, но, еще раз повторюсь, именно у либералов такая особенность в силу их большей образованности и общей культурности (чем они и ценны, и необходимы, при всех своих раздражающих недостатках) наиболее режет глаз.
Другое массовое проявление примитивизации (чтобы не сказать «дебилизма») – органическая неспособность воспринимать мир многомерно.
Увы, речь идет не о стандартном демагогическом приеме огрубления любого вопроса до дихотомии «черное – белое», – речь идет об искренней, честной, глубоко органичной неспособности воспринимать более одной стороны любого явления.
Каюсь: я поставил эксперимент и в ряде материалов одновременно и ругал, и хвалил Жириновского (как я сделал это в данной статье). И на форуме обычно появлялось сообщение о том, что Делягин – идиот, потому что высказывает диаметрально противоположные тезисы. Мысль о том, что даже такие простые явления, как Жириновский, могут быть чуть-чуть более сложными, чем однозначный ярлык, – просто не влезает в сознание типичного российского либерала.
Да, он убежден (как минимум со стакана сока, выплеснутого в Немцова, по-видимому, после тщательных репетиций), что Жириновский – подонок. Да, он видит его чрезвычайную успешность, что означает
И сок ее вытесняет.
«Патриотизм – последнее прибежище негодяя»
Давно уже разжевано по кусочкам для самых-самых упертых и не желающих знать английский, что великий Толстой, переводя сложный иностранный текст, сумел-таки перевести его неправильно. В оригинале смысл заключался в том, что «патриотизм может оправдать даже негодяя», а из-под пера классика вышло, что «патриотизм – это способ самооправдания негодяя» (что тоже бывает весьма часто, не будем забывать об этом).
Очень хотелось подтвердить свою мысль, с кем не бывает.
Тот еще был либерал, хотя, возможно, что перепутал и искренне.
Умудрились же церковники при переводе Библии (!! – а нам Конституция наша не нравится, бесимся с жиру, к церкви обращаться надо, там еще круче бывает) перепутать и вместо канонического «Блаженны нищие ради духа», то есть отказывающиеся от имущества ради моральной чистоты и духовного самосовершенствования, залепить «Блаженны нищие духом» – на радость не только по-честному убогим, но и моральным уродам десятков последующих поколений (считать, что «нищие духом» означает «смиренные», как принято в официальной трактовке, все-таки большой перебор).
Почему молчит церковь – понятно: лучшее враг хорошего, один раз обряды исправлять уже начали, до раскола доисправлялись.
Но почему именно либералы сделали ошибку классика фактором общественной жизни?
Сначала – понятно, валили КГБ, КПСС и СССР. Но свалили же – почему не поднимать собственный, российский патриотизм, как во всех странах СНГ?
Почему все 1990-е годы, пока либералы были у власти, любить свою Родину было стыдно? Почему за словосочетание «национальные интересы» в служебной бумаге еще в 1995 году (личный опыт) можно было огрести серьезные неприятности?
Потому что, когда в начале 1990-х, по известному выражению, «попали в Россию», далеко не все «целили в коммунизм». И те, кто промахнулись, вроде Зиновьева и в целом диссидентов, как правило, горько раскаивались и никакой карьеры в своем раскаянии не сделали.
А карьеру сделали, в тогдашних терминах, «демократы», – те, кто целил именно туда, куда попал.
Лучше всего это выразил умнейший и откровеннейший из либералов Кох, давным-давно сказавший о бесперспективности и безысходности России с такой чистой детской радостью, что она повергла в шок даже его коллег .
Реагируя на теракт 11 сентября 2001 года, он же, отметив, что «для меня в Нью-Йорке все улочки родные», без каких-либо наводящих вопросов, по собственной воле признал: «Испытал полное бессилие и опустошение. Два года назад у нас в России взрывали дома, но тогда не было эффекта присутствия», – при том, что, если я не ошибаюсь, в августе 1999 года он в России был, а в сентябре 2001 года в США не был. И дело здесь вряд ли только в телетрансляции: дело, скорее, в самоидентификации человека, в том, где именно у него находятся «родные улочки».