Путь с небес
Шрифт:
– Эмоциями мы обменяемся с ним лично. По окончании операции.
– Она закончится гораздо быстрее, чем вы планируете, – уже с явной угрозой заявил генерал. – И, возможно, не только наложением взысканий, но и арестами.
– Вы меня запугиваете?! – возмутился Преображенский. – Не забывайтесь, генерал!
– Виноват, ваша светлость, но к этому меня вынуждают обстоятельства… и ваша несговорчивость. Атака Европы будет расценена как акт агрессии.
– Это контрудар!
– Имею соответствующие указания от Великого Князя… Он расценивает это как агрессию.
– Пусть он сам мне об этом скажет! – Сергей просто взвился с кресла и махнул рукой связисту.
Тот отключил канал и утер со лба пот, словно непростой диалог вел не князь, а он сам. Комментариев не поступило и от Гороха. Удерживая колпачок от щелчка, он закрыл кнопку пуска ядерных снарядов
Сергей тем временем тщетно пытался успокоиться. Решение Великого Князя было несправедливым. Ведь мотивом поступка Преображенского была не месть, он просто отвечал ударом на удар. О масштабной и продолжительной войне он и не помышлял. Бородач сделал выпад, князь Сергей должен был ответить. Ни больше ни меньше. Ответить сильным, коротким контрударом и вернуться домой. Иначе он ничего не стоил как властитель Каллисто, как благородный князь, да и просто как воин. Жители планеты верили ему, почти боготворя справедливого, умного и энергичного правителя, который, несмотря на молодость – ему не было и тридцати пяти, – научился не только защищать свой мирок, но грамотно распоряжался его ресурсами и вел сбалансированную торгово-промышленную политику. Стабильностью в княжестве Сергей во многом был обязан отцу, сумевшему сделать Каллисто одним из ведущих миров Солнечной системы, не говоря уже о Колониях, но ведь удержать, не растранжирить и даже приумножить богатство предков удавалось далеко не каждому наследнику. Преображенский с этой задачей справлялся, и его любили. Ради этого он готов был спорить даже с Великим Князем, а с остальными князьями, принцами и президентами множества разобщенных человеческих миров мог и подраться. Как на дуэли, так и встав во главе своей армии.
Бородач не был исключением, даже наоборот, ближайший сосед бывал наиболее часто бит, но ему не давали покоя богатство и благополучие Каллисто. Правителем князь Бородач был бездарным, большого наследства не имел, но зато имел непомерные амбиции и, поговаривали, грезил великокняжеским троном. Грезам было не суждено воплотиться в реальность, и Бородач это понимал, а потому от его мятущейся натуры страдали соседи помельче и послабее правителя матушки-Земли…
И вдруг Великий Князь Гордеев, собиратель солнечных территорий, уравнивает Преображенского с Бородачом! Акт агрессии! А что следовало сделать? Подставить другую щеку? Или отогнать медведя от улья и ждать пасечников, которые изучат «обстоятельства дела» и назначат штрафы? Но ведь это не отобьет у косолапого охоты к меду. Ну, залижет он раны, выплатит репарации, а через год-другой снова полезет за медком. И так до бесконечности. Платить раз в два года десятком тысяч подданных и городком вроде сожженной Астраханки за видимость государственного порядка в Солнечной системе Сергей был не готов. Если государство не может обуздать бунтарей раз и навсегда, значит, это плохое государство. Либо слабое, либо прогнившее, погрязшее в коррупции и лени. Состоять членом такого Объединения Вольных Княжеств просто не имеет смысла. А раз так, какие могут быть трехсторонние пакты?!
Придя к такому выводу, Преображенский немного расслабился. Он непременно выскажет все это Гордееву, ведь разбирательства в Кремле не миновать, но произойдет это позже. Гораздо позже, ведь сейчас на обзорном экране уже показалась Европа! Ее серебристо-голубой диск выплыл из-за тяжелого бока Юпитера и с каждой секундой рос словно на дрожжах… Вот они, такие же, как и вокруг Каллисто, три силовые оболочки чуть выше стратосферы, посты радиационного мониторинга, орбитальный рефлектор-»солнце», гигантские рассекатели магнитных полей, гравитационные отражатели… Десятки мощнейших инженерно-технических сооружений, призванных обеспечить более-менее приемлемые условия жизни, а также дать людям свободу перемещений и деятельности. Когда-то вблизи таких опасных источников теплового радиоизлучения, как планеты-гиганты, в смертельной зоне их радиационных поясов и сильнейшей магнитосферы можно было жить лишь под прикрытием многослойных куполов, но со временем технологии позволили решить эту проблему, и спутники Юпитера, Сатурна и Урана начали обрастать атмосферами и приспосабливать свои поверхности для нормальной человеческой жизнедеятельности. Конечно, не сами. Это делали люди. Несмотря ни
«Гад этот Бородач! Все же на нас практически молятся, пример берут, а он воду мутит».
Сергей не был идеалистом, но в то, что княжества Солнечной являются почти идеалом для Колоний, верил безоговорочно. Далеким и в большинстве своем неуютным «задворкам» вся родная система человечества представлялась чем-то вроде одного большого дворца, где царят хорошие манеры, благородство и романтические отношения. И вот из-за какого-то урода вся Юпитерианская ветвь семьи сиятельных Солнечных княжеств оказалась заляпана жирной грязью. Конечно, и Сергей в этой ситуации вел себя не лучшим образом: нарушал приказ Гордеева, лез в драку… В Колониях это могли расценить как поведение, недостойное князя, но тут срабатывал иной стимул. Для Преображенского было важнее реальное благополучие Каллисто, а не мнение общественности где-нибудь в созвездии Стрельца…
– Ваша светлость, Воротов на связи, – сообщил оператор. – Просит уточнить цели для бомберов. Они еще не успели ничего накрыть… слава богу!
Преображенский внимательно взглянул на связиста, и тот отвел глаза. Бородач был бесноватым варваром и мог крушить все подряд без зазрения совести, но князь Сергей не такой человек. Это понимали не только его офицеры. Преображенский вдруг почувствовал приступ досады. Он злился на психованного соседа, на кодекс чести, на самого себя, но он не мог сбросить с плеч груз воспитания, благородства и понятий о долге и целесообразности, заложенных отцом чуть ли не в подсознание. В несчастьях Каллисто были виновны Бородач и его дружина, а не жители Европы. Люди создавали этот мир потом и кровью, и Сергей не имел никакого права лишать их всего, что они имели. Наказывать следовало князя Бородача, а не Европу. Видимо, запрещая атаковать вражескую вотчину, Гордеев хотел предостеречь молодого князя именно от этой ошибки.
– Не будет никаких целей. – Сергей устало сел в кресло. – Приказ: подавить орбитальные системы обороны над дворцом и наземные силы его ПВО… Платить по счету будет только сам Бородач… Десантный батальон к высадке. Посмотрим, как там у князя в родовом гнезде.
– Можно для профилактики жахнуть прямо по его кабинету. Точечно, – оживился Горох. – У меня как раз пара «умных» ракет на консолях прокисает.
– Во дворце женщины и дети, – строго напомнил Сергей.
– Потери понесем, если без артподготовки, – заметил корректировщик. – Разрешите хотя бы по арсеналу и казармам…
– Нет. – Князь вытянул в сторону разговорчивого канонира указательный палец. – И больше ни слова! Оператор, мой охранный взвод к бою! Остальные десантники – только добровольно. Боевая задача – взять арсенал. На третьем уровне его подземелий хранится княжеский золотозапас. Репарации так репарации… Не микросхемами же их брать! Какой нам резон себя обижать?
– Передано, – бодро доложил оператор. – Отказов нет. Все вызвались. Воротов просит разрешения лично возглавить рейд.
– Воротову отказать. Он мне нужен в космосе. Десант поведу сам.
– Бородачу привет передайте, – не выдержал Горох.
Сергей посмотрел на его недоумевающее лицо – «не знаю, как вырвалось, клянусь!» – и рассмеялся. Заулыбался и экипаж. В таком настроении идти на опасное дело было предпочтительнее, чем кипя от злости. Никто не понимал почему, но теперь оба офицера, да и сам Преображенский были практически уверены, что рейд удастся. Хотя бы настолько, чтобы князь вернулся живым и невредимым. Хотя бы князь. И, желательно, не меньше половины десанта…