Путь с небес

Шалыгин Вячеслав Владимирович

– Кребс, за мной! – Лейтенант махнул рукой.

– «Пе-Пе» ловить? – догадался полицейский.

– Его, – усмехнулся офицер. – Далеко господин Каргин уйти не мог… и тем хуже для него. Власть сменилась. Теперь снова мы командуем…

* * *

Сверху остров Камчатский выглядел как переполненный муравейник, если, конечно, слово «переполненный» применимо к муравейникам. После того, как «Марки» нанесли несколько точечных ударов по островам архипелага Горизонт и уничтожили все военные базы Терции, правительство Колонии предпочло сдаться. Участь Данаи неудавшиеся революционеры разделить

не захотели, а поддержки чинидов им ожидать не приходилось. До Рубежа было слишком далеко. Едва Президент Терции объявил о том, что он и его правительство вновь воспылали страстной лояльностью к ОВК, на Камчатский потянулись караваны судов с арестантами. Полиция крупных островов действовала на удивление четко и оперативно. На самом Камчатском фильтрационные лагеря работали с полной нагрузкой, и городам в помощь их персоналу пришлось отрядить по несколько сотен полисменов, дознавателей и солдат из благонадежных гарнизонов…

Реактивный челнок с флагмана сел «на огне» почти в центре аэродрома. Антиграв князь приказал не включать, дабы подчеркнуть официальность визита. Для космических аппаратов посадочное поле предназначено не было, и Преображенскому пришлось ждать долгих десять минут, пока раскаленная площадка, не снабженная системой отвода выхлопов, умерит свой пыл под слоем пены, исторгнутой пожарными автоматами.

Подкативший к люку посадочного модуля транспортер выдвинул пологий трап, и князь в сопровождении двух десантников бессменной личной охраны, бдительного Гороха и главного инспектора военной прокуратуры Зотова перешел в наземный экипаж.

Там сидели трое встречающих. Комендант острова генерал Крымов, начальник охраны полковник Бейли и какой-то городской полисмен в чине лейтенанта. После обмена приветствиями Преображенский строго посмотрел на Крымова и спросил:

– Справляетесь?

– Мятежники проходят тщательную фильтрацию, – заверил комендант. – Все чужаки помещаются в зону «А», европейцы – в зоны «В» и «С», остальные иностранцы – в «Е», бывшие сотрудники безопасности содержатся в специальных блоках.

– Чужаки в основном чиниды? – предположил Сергей.

– Поголовно, – подтвердил Крымов. – А европейцы сплошь военные разведчики. Специальная группа «Гюйс». Специалисты по провокациям и подрывной деятельности.

– Выявили ключевые фигуры?

– Пока приблизительно. – Генерал взглянул на инспектора прокуратуры. – Нам не хватает опыта и специальных средств.

– Поможем, – заверил Зотов. – Инспекторская группа прибудет сегодня к вечеру. Вместе с аппаратурой.

– Но если говорить о европейцах, кое-что у нас есть, – торопливо добавил комендант. – Среди них опознано несколько резидентов. Причем не только местных, но и с других колоний. Например, с Деа… э-э…

– Каргин, – подсказал полицейский лейтенант.

– Серьезная птица, – оживился Зотов. – Даже в моем ведомстве о нем слышали, а уж в конторе Барышева его в гости ждут не дождутся.

– С него и начнем, – решил Преображенский. – Как его вычислили?

– Это вам полиция расскажет, – улыбнулся Крымов.

– Лейтенант? – Сергей строго взглянул на офицера в синем мундире.

– Случайно, ваша светлость. – Лейтенант разволновался. – Попал под гребенку, показался подозрительным: вроде бы обычный, а смотрит как-то слишком уж внимательно. Словно просчитывает обстановку. Вот мы его и задержали. Потом,

правда, едва не упустили, но далеко он не ушел. Как только первый гриб над Горизонтом поднялся, мы его и спеленали.

– Бомбардировка была необходима, – вырвалось у Преображенского.

– Да. Мы понимаем, – заверил его Крымов, бросая недовольный взгляд на лейтенанта. – Иначе в городах могло начаться кровопролитие. Граждане были серьезно взбаламучены вражеской агентурой. А так…

– А так все в шоке, лежат по люлям, – буркнул из угла Горох.

– Бомбардировка военных баз, – Крымов подчеркнул слово «военных», – отрезвила и граждан, и правительство, и генералитет! И, кстати, не нанесла Терции экономического ущерба. Экологические потери тоже минимальны. Зато порядок восстановлен буквально в одночасье. Мы все одобряем этот тактический ход.

– Еще бы, – фыркнул адъютант, – на трезвую-то голову!

Преображенский перевел на него тяжелый взгляд, и Горох молча вжался в кресло. С этой минуты и до самого возвращения на флагманскую шлюпку от него никто не услышал ни единого слова. Более того, князь запретил ему присутствовать на допросе и оставил проштрафившегося адъютанта в коридоре у дверей в спецкомнату.

Европейский резидент был уже в ней. Увидев, кто явился с ним побеседовать, Каргин невольно встал.

– Садитесь, – разрешил Сергей, занимая кресло по центру широкого прямоугольного стола.

Разведчик бросил короткий взгляд на невозмутимого лейтенанта полиции, на старших офицеров-островитян, чуть внимательнее оглядел Зотова и, сев, снова вернулся к Преображенскому.

– Мое почтение, ваша светлость.

– Здравствуй, Каргин, – совершенно без эмоций произнес князь. – Как устроился?

– Бывало, и получше устраивался. – Резидент усмехнулся, но сдержанно и настороженно.

– Например, на Деа? – Сергей поймал его взгляд, и европеец, собравшийся было играть роль стойкого и чуточку ироничного героя, внезапно обмяк. Со стороны казалось, что он вдруг понял, насколько глубока пропасть, разделяющая его и князя. Насколько бессмысленна и хрупка его жизнь, особенно когда она находится во власти Этого Человека.

– На Деа. – Каргин обреченно кивнул и опустил взгляд к столешнице. – Там у меня крупная агентурная сеть.

– Зачем ты прибыл на Терцию?

– Таков общий план. Создавать сети, перебрасывать резидентов с планеты на планету, чтобы не примелькались, внедрять чинидов… Если пересказывать его подробно, получится на всю ночь.

– Этим займешься позже, с инспектором Зотовым, – Преображенский кивнул на сотрудника прокуратуры. – Ничего не утаивать, понял?

– Так точно. – Европеец покосился на Зотова.

– А сейчас скажи главное. – Сергей чуть подался вперед. – На меня смотри!

Каргин через силу поднял глаза и уставился на князя. В его зрачках бушевал черный огонь первобытного страха. Это было настолько очевидно, что не укрылось даже от не слишком наблюдательного полковника островной охраны. Да, князь Преображенский был весьма суров, но так его бояться!.. Это казалось немного неестественным. Впрочем – и от этой мысли похолодело даже на душе у Бейли, – никто, кроме Каргина, не был здесь для князя врагом. «Теперь понятно, почему так сжался его адъютант, – подумалось полковнику. – Не хотел бы я оказаться на месте этого выскочки. А уж на месте европейца – подавно».