Путь Самирана
Шрифт:
— Горькая доля учителя: знать многое, уметь малое, а владеть ещё меньшим.
— Вы не поверите, но я разделяю вашу боль. И всё же, что есть у учителей?
— Ну… — задумался Гиан Атти. — Мне нравится озарение «Ясность Мышления», которое позволяет запоминать что угодно в мельчайших деталях.
— Но разве Внутренний Голос не делает за нас то же самое?
— Верно. Но «Ясность Мышления» предназначена не столько для запоминания, сколько для использования запомненного. «Ясность Мышления» делает человека необычайно прозорливым,
— Короче, «Ясность Мышления» делает умнее?
— Можно так сказать. А вернее — помогает использовать ум точнее и быстрее.
— Но ведь это очень полезное озарение?
— Как у всех озарений на Пути Двенадцати Тысяч Граней, у «Ясности Мышления» есть неприятные стороны.
— Это какие?
Старший учитель Гиан Атти замялся:
— Ты же видел самого старшего Дома Опыта?
— Гуро Каалмана?
— Он всю жизнь использовал яркое озарение «Ясность Мышления», подстёгивая его такими же кристаллами. И сам видишь, что к старости его ум ослаб намного больше, чем у других. Теперь он ясно мыслит только во время использования этого озарения. В остальное время… В остальное время мы не понимаем хода его мыслей и порядка его слов. Сам Гуро Каалман утверждает, что разговаривает с Создателями, но нам кажется, что он просто беседует с фантазиями своего ослабшего разума.
Я задумался. Мама Самирана ничего не говорила о побочных явлениях озарений. Вероятно, не придала им значения.
Воспользовавшись откровенностью учителя, спросил:
— Что делать, если я не знаю, какие озарения выбрать?
— Мне запрещено подталкивать тебя на Всеобщем Пути. Выбор озарения это…
— …личное дело каждого, — закончил я. — Уже слышал это много раз. Но само существование каких-то наследованных озарений ограничивает выбор. Выбор перестаёт быть личным делом. Становится делом рода и сословия.
— Твои слова умнее твоего возраста, Самиран.
— Спасибо. Но что если я не хочу наследованных озарений?
Учитель с удивлением поднял брови:
— Каждый озарённый важен для рода и сословия. Даже потеря одного ослабляет всех. Ты готов пойти против воли обоих родителей, их родов и сословий? Такое не прощается.
— Не готов. Но вдруг — да?
— Ты можешь отказаться от наследованных озарений и начать свою семью, для отпрысков которой и выберешь начальное озарение. Но на это редко кто идёт.
— Почему?
— Отказавшись от наследования озарения, ты потеряешь его. А для усвоения нового озарения, которое станет наследованным, потратишь грани.
— Это невыгодно.
— Очень. Начало новой семьи — это путь сирот или легкомысленных людей.
Я кивнул. Всё же мне придётся принять озарение мамы Самирана или её неизвестного трахаря.
Тем временем то один то другой ученик начали отходить от Скрижали Знания и собираться
Последней притопала Маджа Патунга и радостно сообщила учителю:
— Я усвоила наследственное озарение. Когда я смогу усвоить остальные?
Учитель поднялся со скамьи:
— Сегодняшний день был посвящён тем, кто уже знает, какие озарения и предназначения ему нужны. Завтра, когда вы пересечёте входную арку Дома Опыта, Внутренний Голос направит вас к учителю вашего предназначения. Те же, кто, как Самиран, ещё не определился и не выбрал ничего, не услышат Внутреннего Голоса. Поэтому прошу их собраться отдельно.
Из почти двух сотен человек неопределившихся оказалось около двадцати. Среди них — Сана Нугвари.
Я уже понял, что девушка избегала меня и не стал даже подходить к ней.
Осмотрев нас учитель, кивнул:
— Сегодняшняя учёба завершена.
Вместе со всеми я покинул зал Скрижали Выбора. По коридору из белого мрамора вышел на большую площадку, огороженную перилами, украшенными статуями.
Высокая крыша раскинулась над площадкой, держась на четырёх столбах, выполненных в виде очень вытянутых иероглифов «ДОМ ОПЫТА». Растущие по её краям деревья гнулись на ветру. Отсюда открывался хороший вид на Дивию. Центральный утёс был хорошо виден, я даже различил людей на вершине первого Кольца.
Но наслаждаться видом я не смог: перила были облеплены учениками. Они разговаривали друг с другом, спорили, смеялись и толкались. Кто-то прыгал под самый свод крыши и, расправив «Крылья Ветра» пытался удержаться в воздухе. Не провисев и минуты, валился вниз, теряя прозрачные треугольнички, из которых состояли крылья.
Судя по всему, недостаточно просто усвоить озарения. Необходимо научиться ими пользоваться.
Два огромных качка, одетые, как положено, в экстра короткие туники, молотили друг друга кулаками:
— Чё так слабо? Ударь как следует! Ну-у-у, слабак!
— Это ты — слабак. Разве это удар? У меня Служанка сильнее бьёт.
Звуки страшных ударов, очень похожие на эффекты в старинных индийских фильмах, перекрывали гомон учеников.
Я услышал знакомые раскаты грома — Хаки показал Мадже свой наследованный удар. Мускулистая девушка одобрительно ухмыльнулась:
— Да ты прямо ещё один Ротт Громобоец. Когда я создам свой отряд, позову тебя. Громобойцы полезны для разрушения укреплений низких.
Сияя от удовольствия, Хаки избегал встречаться со мною взглядом и прямо-таки вился вокруг Маджи, словно мелкая собачонка. Рядом с двухметровой силачкой многие казались мелкими собачонками. Только такие же ученики, прокачавшие Линию Тела, выглядели равными.
Услыхав об отряде, два качка прекратили драться и подошли к ней.
— Уважаемая Маджа из великого рода Патунга, мы хотели бы примкнуть к отряду твоего рода.
Маджа Патунга растерялась:
— Э-э-э… Ну, ладно, вы как бы теперь в моём отряде. Которого ещё нет.