Путь Сашки. Гексалогия
Шрифт:
А после, уже в подвале, парни Лайса почти ничего нового от своих пленников не узнали, помимо того, о чем поведали вчера двое захваченных перед трактиром хаммийцей. Что — то мог знать их старший и его помощник, но те были убиты первыми выстрелами. После допроса всех пятерых убили, свалив трупы в подвале, а сами перебрались на новое место в скромный домишко, расположенный в другой части города.
Теперь осталось разобраться с Исасой, главным организатором охоты на Лайса. Уж очень тому хотелось появления вакансии в их десятке.
Как раз настал день, когда Лайс вручал десятнику Ноксону ежемесячный золотой, а тот приглашал Лайса в свой трактир. Вот там Лайс и решил поговорить с ним.
— Ноксон, у меня такое предчувствие, что в нашем десятке может появиться вакансия.
— Интересно. И чья же?
— Моя.
— Ты собрался уходить?
— Нет, что, вы. Меня хотят убрать. На тот свет.
— Так. Продолжай.
— Полторы седьмицы назад я чудом остался жив. Если бы не назойливая муха, то быть моей голове со стрелой.
— Кто стрелял?
— Кто — то из наших. Дело было на тренировке.
— А может, случайность?
— А вчера мне на голову чуть случайно не упал камень с галереи. Я остановился поправить перевязь, и к моим ногам упал камушек. С полпуда весом. Если бы не перевязь, то попал бы в голову.
Лайс этот случай выдумал, не говорить же Ноксону о попытке его отравления? Тогда придется рассказать и про парней и про убитых хаммийцев и про теперь приговоренного к смерти им, Лайсом, хаммийца Исасу.
— Забавные случайности.
— Только забавные? Это все, что ты скажешь?
— Нет. На твое место кто — то метит, это ясно. Только что ты от меня хочешь? Провести расследование?
— Когда оно закончится, меня уже не будет на этом свете.
— Вот именно, сам же знаешь, как у нас расследуют. Разве что заплатишь. И немало, тогда, глядишь, может и прок какой будет. Хоть шевелиться начнут.
— А тебе разве не все равно, кто будет в твоем десятке? Я ведь регулярно плачу.
— Не ты один. А после заполнения вакансии мне перепадет, сам знаешь, четыре золотых. Чем больше подвижка, тем больше выплат.
— Вот как? Но, господин десятник, вы не догадываетесь, кто захочет стать старшим солдатом вместо меня?
— Якир или Исаса.
— Хаммийцы.
— Хаммийцы. И старшим солдатом станет тот, кто даст больше. Лайс, ничего личного. Ты мне нравишься, ты хороший солдат, не то что эти. И платишь. Соображаешь. Но и они платят.
— За место в сотне командиру идет двадцать золотых и четыре десятнику, то есть тебе. За место старшего солдата деньги получишь только ты или нужно поделиться с командиром?
— Не слишком ли много ты хочешь знать?
— Не обижайтесь, Ноксон. Я совсем не к этому. После старшего солдата идет десятник. Сколько командир
Ноксон нахмурился.
— Когда съедят меня, следующим будете вы.
— Откуда у них такие деньги? — неуверенно произнес десятник.
— У хаммийцев? Найдут! Сколько стоит место десятника? Пятьдесят? Сто золотых?
— Так их еще окупить надо.
— За полгода окупят. После того, как разберутся со мной и с вами, уберут и остальных семерых не хаммийцев. Семь вакансий. Вот сразу двадцать восемь золотых новому десятнику. И этот трактир, я уверен, перейдет в его руки. И золотой в месяц с каждого солдата. Всего девять в месяц получается. Очень выгодное место. Но на пути стою я.
— Не очень — то ты и стоишь. В десятники можно попасть и через твою голову. Кто заплатит затребованную командиром сумму, того он и сделает десятником.
— Может быть и так, я не спорю. Но начинают — то сейчас с меня.
— И что ты от меня хочешь? Где мне искать твоего недруга?.. Ладно, допустим, это Якир или Исаса, но как узнать, кто именно?
— Я понимаю вас, Ноксон. Буду осторожным. К вам же у меня только одна просьба: в случае чего не очень радуйтесь возможности заработать четыре золотых. Они могут выйти боком.
— Ладно, возможно, ты и прав. А если бы ты еще и компенсировал мои возможные потери, то было бы совсем замечательно.
— Тогда договорились. Но я ничего не обещал. Компенсация будет возможна только если она того заслуживает.
— Ну — ну, — ответил десятник.
После этого они допили кувшинчик и Лайс, попрощавшись с Ноксоном, поехал в казарму. А тот остался в трактире, хозяина которого он взял на защиту, конечно, не бесплатно, для решения неких финансовых дел.
Вернувшись поздним вечером в казарму, первым, кого увидел Лайс, был Исаса. Лайс удивился взгляду хаммийца. Злому — это было понятно. Но в уголках его глаз горели торжествующие искорки. Странно. Неужели он не знает о резне в доме Грейта? Ведь пошел второй день. Исчезновение двенадцати стражников не могло пройти бесследно. Да и сам Исаса еще до ухода Лайса исчез из замка.
— Лайс, не желаешь пропустить по кружечке хорошего винца?
— Спасибо, Исаса, но я уже его выпил изрядно.
— А сыграть в кости?
— Нет, завтра нам рано вставать. У нас же дежурство. Я иду спать.
Глаза хаммийца радостно загорелись.
— Тогда завтра после дежурства. Согласен?
— Завтра можно.
Странный разговор. Этот хаммиец что — то задумал. Но что? Пора с ним разбираться. Но теперь недолго осталось. Грейт его уже видел, запомнил в лицо. И если завтра вечером, как только закончится дежурство, Исаса уедет из замка, парни за ним приглядят, и постараются схватить. А если это будет трудно, то откуда — то издалека прилетит стрела или арбалетный болт. И проблема будет решена. С этими мыслями Лайс заснул.