Путь страсти
Шрифт:
Меч был в гостиной — лежал на столе, охраняя их сон и покой, словно страж. Издалека он был похож на распятие. Древние руны, которыми была украшена рукоять и ножны, заметно мерцали в лунном свете.
Чем ближе подходила Андреа, тем громче становился шепот, голоса, которые она слышала. Андреа нерешительно сложила руки на груди, вдруг почувствовав, что ей не хочется прикасаться к мечу.
— Принеси его мне, — сказал ей фэйри. Андреа покосилась на окно — он стоял там, под деревьями, в своих серебряных доспехах, темно-серые глаза его казались
Было забавно смотреть, как вытянулось его надменное лицо, когда Андреа, подбоченившись, насмешливо бросила ему:
— Интересно, а с чего ты взял, что я тебе поверю?
На мгновение его лицо исказилось от ярости — подумать только, какая-то полукровка осмелилась ослушаться его приказа! Потом суровый взгляд воина немного смягчился.
— Потому что я дал тебе жизнь. Твоя мать была моей единственной любовью. Ты моя дочь, Андреа.
Потрясение было так велико, что у нее вдруг пересохло во рту. Сделав над собой усилие, Андреа покачала головой:
— Жалкая ложь! Впрочем, даже поверь я тебе, я бы и тогда не отдала тебе меч. Мой отец, значит… Так вот, мой отец был ублюдком, который бросил мою мать, потому что ему было наплевать на всех кроме себя!
Он посмотрел на нее своими темными глазами — на призрачно-белом лице они казались совсем черными.
— Мне пришлось это сделать. Время истекло. А теперь…
— Ты являлся мне в кошмарах, и вот теперь ты осмеливаешься утверждать, что ты мой отец. Если ты надеешься, что я паду перед тобой на колени и поклянусь, что буду повиноваться тебе, то ты еще глупее, чем я думала!
К ее удивлению, на лице воина-фэйри мелькнула улыбка.
— Ах, Андреа! Ты вылитая мать! — Он протянул ей руку. — Дитя, ее смерть разорвала мне сердце. Возможно, тебе удастся вернуть его к жизни.
— Не вздумай прикасаться ко мне!
Он послушно убрал руку.
— Нет… ты сама должна притронуться ко мне. Коснись меня, и я докажу тебе, что не обманываю. Я покажу тебе…
Проклиная себя за любопытство, Андреа уже подняла было руку, но тут что-то метнулось из темноты. Она и ахнуть не успела, как Шон сбил ее с ног. Она отлетела в сторону, а когда поднялась на ноги, фэйри и след простыл.
Конечно, Андреа тогда здорово разозлилась на Шона. Однако, поостыв, поняла, что он был прав. Фэйри всегда отличались вероломством. Конечно, теперь они уже не так сильны, как в древности. Однако это вовсе не означало, что они не способны подстроить какую-то пакость, если им удастся преодолеть тонкую грань между двумя мирами. То, что этот фэйри знал, как ее зовут, и так трогательно говорил о матери, вовсе не означало, что его слова — правда. Он мог оказаться, кем угодно, мог вытянуть всю эту информацию из ее настоящего отца. Для чего бы ему ни понадобился меч, речь наверняка шла о, каких-то кознях против оборотней.
Андреа, очнувшись, подошла поближе, и напевный шепот, исходивший от меча,
Андреа потянулась к мечу. Ее внезапно охватило странное и необъяснимое желание прикоснуться к клинку — спохватившись, она отдернула руку, подумала немного и наконец провела ею над лезвием меча, стараясь не дотронуться до него. Воздух снова наполнился голосами. Потоки света, словно притянутые магнитом, потянулись к ней, коснулись ее ладони, и она вдруг почувствовала слабое покалывание.
Андреа поспешно отдернула руку, успев, однако, заметить, что ощущение было совсем другим, не таким, как в ее ночных кошмарах. Тогда, во сне, ей казалось, что потоки света опутывают и душат ее. Прикосновение этих было легким, словно поцелуй. Какое-то странное, блаженное спокойствие внезапно охватило ее.
Андреа снова протянула руку к мечу, и потоки света послушно потянулись за ней. Крохотные искорки едва заметно вспыхивали. Вливавшийся в окно лунный свет ярко сверкал на отполированном лезвии меча.
Меч Шона. Он был частью его… а теперь, выходит, стал частью ее самой.
— Что ты тут делаешь, любовь моя?
Половицы жалобно скрипнули. Андреа и ахнуть не успела, как Шон уже стоял рядом с ней — шесть с половиной футов обнаженного мужского тела. Он нагнулся к ней, чтобы поцеловать в шею, и его горячее дыхание обожгло ей кожу.
— По-моему, твой меч полюбил меня, — прошептала Андреа.
От его негромкого смеха спина у нее покрылась мурашками.
— Мой меч? Ну еще бы!
— Я имела в виду тот, что на столе.
— А я — другой!
Тяжелая мужская рука обхватила ее грудь, и Андреа тихонько засмеялась от удовольствия. Разом забыв о фэйри, о потоках света, о мече и прочих загадках, она подставила Шону губы для поцелуя.
Глория смотрела, как Шон с Андреа отъезжают от дома на ее машине, которую она согласилась им одолжить. И тут возле ее дома притормозил знакомый пикап. Дилан! Последний раз она видела его накануне вечером, когда заглянула к Лайаму. Это встреча только лишний раз подтвердила, что она была права, когда приняла это нелегкое решение.
И все же… Глядя, как Дилан, выбравшись из своего грузовичка, неторопливо поднимается по ступенькам крыльца, по своему обыкновению, глядя под ноги, словно его мысли бродят где-то далеко, она почувствовала, как внутри у нее все перевернулось. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться подальше отсюда.
Весь первый этаж в доме занимало просторное квадратное помещение — в свое время Глория снесла перегородки между кухней, столовой и гостиной, и в результате получилась одна огромная комната. Юркнув за барную стойку, Глория смотрела, как Дилан, стащив с себя куртку, бросил ее на диван и повернулся к ней.