Путь страсти
Шрифт:
— Андреа.
Он вдруг оказался у нее за спиной… и она почувствовала жар его тела — ощущение было такое, словно солнце пригревало спину. Уже взявшись за ручку двери, Андреа обернулась. Почему-то она вспомнила, как он закрыл ее от пуль… тяжесть его тела, пригвоздившего ее к полу, его запах…
— Глория сказала, что-то тебя тревожит? — пробормотал он. — Причем здорово. Не хочешь поделиться?
Андреа передернуло. Будь проклята Глория и ее длинный язык! Будь проклят и Шон! Нет, она не хочет говорить об этом. Тем более с ним.
—
— Хотел тебе напомнить, что решать чужие проблемы — моя обязанность, — буркнул он. Его жаркое дыхание обожгло ей ухо. — И не важно, будешь ты моей подругой или нет. Может, все-таки расскажешь, что тебя тревожит?
Андреа так и подмывало поделиться с ним… Но, мысленно велев внутреннему голосу заткнуться, Андреа плотно сжала губы. И чуть не упала в обморок, услышав то, что она меньше всего ожидала услышать.
— Это все из-за твоих ночных кошмаров, да?
Андреа обомлела. О кошмарах она не рассказывала ни Глории, ни Шону — никому. О них не знала ни одна живая душа… хотя Глория, возможно, слышала, как она плачет по ночам. Кошмары начались ровно через неделю после того, как она поселилась у Глории… с тех пор они мучили ее каждую ночь. Андреа понятия не имела, что значат эти видения и почему преследуют ее, — знала только, что все это, пугает ее до дрожи в коленках.
— Откуда тебе известно о моих кошмарах? — набросилась она на Шона.
— Оттуда, — буркнул он. — Ты забыла, что окна моей спальни напротив твоих. А на слух я пока не жалуюсь.
При мысли о том, как он по ночам пробирается в ее комнату, сидит возле ее кровати, глядя на нее, спящую, Андреа бросило в жар.
— Да особенно и рассказывать нечего, — уклончиво бросила она. — Просыпаюсь — и тут же выясняется, что ничего не помню. — Кроме собственного страха, мысленно добавила она. Андреа, сколько ни старалась, так и не смогла вспомнить, какие монстры преследуют ее во сне, но, вероятно, это было что-то чудовищное. — Послушай, мне действительно не хочется сейчас об этом говорить. Я… э-э-э… не в настроении. Может, потом?
Шон коснулся ее руки, и Андреа вся, с ног до головы, покрылась гусиной кожей.
— Хорошо, любовь моя. Только дай мне знать, когда будешь в настроении, хорошо?
Судя по внушительной выпуклости, распиравшей его тесные брюки, сам Шон был очень даже в настроении — так сказать, в полной боевой готовности. Во всяком случае, одна часть его тела точно.
Андреа словно бы случайно покачнулась — и прижалась к нему спиной. Ее тут же обдало жаром — внутри ее вспыхнуло обжигающее пламя, и все страхи, все ночные кошмары разом обратились в пепел. Андреа была уверена, что после Джареда станет бояться Шона… а вместо этого… вместо этого заигрывает с ним. Господи, как ему это удалось?!
— Ну, а теперь ты скажи мне, Страж, — низким, мурлыкающим голосом пробормотала Андреа. — Значит, вот где, выходит, ты держишь свой меч? Или ты просто рад, что я с тобой?
Глава 2
Черт…
Ягодицы Андреа идеально поместились между его чресел, ее тугие бедра дразняще терлись о его возбужденную плоть, едва не сводя его с ума. И от нее хорошо пахло… Лучше, чем просто хорошо. Даже чужеродная нотка, вплетавшаяся в запах ее тела и говорившая о том, что в ее жилах течет кровь фэйри, ничего не меняла. Острое обоняние оборотня подсказывало ему — это Андреа. И сознавать это было чертовски приятно.
Что-то рановато, скрипнул зубами Шон. Предполагалось, что это желание, сводившее его с ума, появится лишь после того, как во время торжественной церемонии вожак клана официально скрепит их союз перед лицом солнца и луны. Такой союз между оборотнями был чем-то вроде свадьбы у людей. После него они официально считались супружеской парой — и были вместе, до самой смерти. Самец мог предъявить свои права на самку — но это вовсе не значило, что он испытывает к ней желание. И тем не менее Шон вдруг понял, что находится на волосок от того, чтобы нарушить законы оборотней, которым привык следовать чуть ли не с рождения.
Сегодня вечером, собираясь на работу, Андреа стянула пышные темные волосы в хвост — тугие завитки щекотали Шону шею, доводя его до безумия. Нагнувшись, он осторожно укусил ее за шею — чуть-чуть выше ошейника.
— Не сейчас, — прорычал он.
— Намекаешь, что может быть позже, да, бастет? — все тем же низким, волнующим голосом промурлыкала Андреа.
— Возможно… если у тебя будет желание, — внезапно охрипшим голосом пробормотал Шон. И прикусил язык, чувствуя, что изнывает от желания попробовать ее на вкус.
«Она не имеет права пахнуть так хорошо!» — вдруг разъярился он. Проклятие, она всего лишь волколак… волчица — такая же, как Глория! Шон никогда не понимал отца, в свое время помешавшегося на Глории, но… Черт, Андреа сводила его с ума! Он глаз не мог оторвать от этой женщины. Она как будто этого не замечала, а потом вдруг раз — и выкидывала какой-нибудь фортель. Вот как сейчас…
У Шона чесались руки подмять ее под себя, сорвать с нее одежду, опрокинуть на диван… или на письменный стол и заняться с ней любовью. Но еще больше ему хотелось подхватить ее на руки, отнести домой и прямо с порога потребовать, чтобы Лайам назначил дату церемонии. «Перед солнцем и луной… объявляю вас…»
— Не сейчас, — хрипло повторил он. Скорее себе, чем Андреа.
Застыв, Андреа резко обернулась, прижалась спиной к двери и подняла на него потемневшие глаза. Заглянув в них, Шон чуть было снова не потерял голову.
— Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, Шон. Ты ведь это знаешь, верно?
— Угу… Твоя вечная благодарность — это все, о чем я мечтаю.
— Правда? — Уголки ее губ дрогнули. Она насмешливо оглядела его с головы до ног.