Путь Стратега 6. РеалРТС
Шрифт:
Успею ли свернуть за угол? Хрен там. Я уже подозвал зомбока, чтобы помог мне проложить путь, а пока нужно было чуть отвлечь внимание врага.
«Обернись, смертный!» — как можно громче транслировал я через командный голос.
Тука-Иту дернулся. Глянул через плечо, выпучив глаза. Реально человек никогда о существовании стратегов не слышал. В коридоре тем временем показался ашминита. Я приказал ему кинуться на пол, накрывая собой часть змей и загораживая меня от оставшихся. Сработало. Я сумел завернуть за угол. Заодно повыше поднял светящееся ожерелье. Осмотреть коридор
Враг не заставил меня долго ждать. После очередного хлопка, любитель рубить головы оказался почти у самого поворота, но за угол был вынужден заходить медленнее. Чтобы усложнить врагу задачу, я держался у самой стены. Вот-вот он покажется. Двигается гад со скоростью практически недоступной обычному человеку, но у нас есть чем ему ответить. Я использовал замедление времени. Даже в растянутых секундах Тука-Иту двигался быстро, но, слава богам, предсказуемо. Взяв оружие в обе руки, он наносил им размашистый удар справа как бейсбольной битой. Целился в область шеи.
Я дернулся назад, одновременно нанося легкий встречный удар по вооруженной руке врага. Костяное лезвие порезало предплечье Тука-Иту. Но и ему удалось пусть мне кровь. Не совсем я успел уйти с линии атаки. Один из шипов макуауитля задел подбородок. Эффект оказался крайне неприятным. И кожу рассек, и по кости чиркнул. Однако бой был завершен.
Тука-Иту отпрянул назад, захрипел и заплетающимся языком произнёс:
— Ч-что за к-колдовская с-си…
Договорить он уже не сумел. Глаза гибрида остекленели, а тело повалилось на бок. Ожерелье варвара начало постепенно гаснуть и я услышал женский голос затухающий вместе со светом побрякушки.
— Этот человек, был зачат для служения Иларатри и приносил ей великие жертвы. Он сражался далеко отсюда в землях, о которых не знают имперцы и даже чародеи почти не обращают на них свой взор.
Далеко раскинула Мирканто свои сети. Понаплодила фейковых аккаунтов. То есть разных имен и воплощений для множества народов.
— Пятеро вошли. Один выйдет, — закончил голос.
Ожерелье покойного совсем погасло, а мое засияло ярче. Из центра его выбился луч, который указывал куда-то. Я покрутил ожерелье. Направление луча не менялось. Значит эта штука теперь работает как стрелка компаса. Ну пошли.
Думаю, сам лабиринт был размером где-то с полтора-два футбольных поля. Он занимал лишь часть подземелий зиккурата.
Выход из лабиринта был закрыт медной решеткой, которая поднялась передо мной. За ней мое ожерелье неожиданно начало гаснуть. Я услышал голос приговоренной, тень которой была заключена в украшения.
— Меня сожгли во время пьесы. Не до костей, не до праха. Лишь подпалили. Подрумянили бока как свинье. А я… Я лежала рядом с этим огарком. Потом притащили в подвал какой-то. Там был колодец с черной водой. Такая холодная вода. Я уже померла, но все равно ощутила этот холод. И потом… Вода принесла меня в казематы. Сыро, люди с белой кожей и гнилыми глазами. Затянули в бинты.
Значит и в Империи есть какие-то ячейки культа. Далеко же раскинулась паутина богини смерти. Думается, тот богач или кто-то из его подчинённых поклоняется Мирканто. Колодец соединен каналами с
Ожерелье совсем погасло. На какое-то время воцарилась кромешная темнота. На фоне мрака проявился образ моей «проводницы» в мире мертвых.
— Ни выпить, ни поесть, ни поспать. Быть дохлой такая тоска. Так и не пожила я с хорошим заработком. Ар-р! Три года копила серебро и что? Все зря.
Я ощущал ее гнев, упрямство и желание жить. Это были мне хорошо понятные эмоции. Возникла мысль, что я могу поглотить их. Впитать в себя и присвоить.
— Да забирай! — зло усмехнулась покойница. — Что толку от желаний, если их нечем накормить.
Однако в какой-то момент я отстранился от этой мысли. Идея поглощать что-то из чужой мертвой души показалась мне некой формой… каннибализма? Да.
— Ты ведь уже делал это, — шепнул кто-то на ухо.
Я вспомнил как использовал магию меча для вытягивания энергии страданий из трупов для усиления сулимских наёмников.
— Какая по сути разница?
— Нет, — твердо ответил я. — Заканчивай эти игры, Мирканто. Покажись, если хочешь со мной говорить. Я не Екил и ему подобные, чтобы махать у меня перед носом конфеткой.
Образ покойницы исчез. Шёпот за спиной превратился в рассерженное шипение. Я почувствовал, что дышать становиться тяжело и несколько секунд или даже минут пребывал в борьбе с неприятными ощущениями.
Затем свет снова вспыхнул. Я был уже в другом месте — просторном зале, который напоминал тронный. Полы из черного мрамора идеальной гладкости, ониксовые изваяния с золотыми деталями. А над всем этим возвышалась царственная статуя сидящего мужчины. Глаза выполнены техникой, боги мои, изумрудной мозаики. Тысячи драгоценных камней идеально подогнали друг к другу, чтобы запечатлеть глубокий и властный взгляд жреца. Лысую голову венчал золотой обруч, украшенный клыками какого-то чудовища. Жрец сидел на троне, попирая ногами огромных змеев. В его левой руке… Узнаю этот предмет. Зуб Мирканто. Клинок, который она так стремилась добыть на руинах Канртега. В его правой руке была длинная цепь, которая заканчивалась на ошейнике… кого-то. Эту статую, сидящую в ногах жреца, уже нельзя было как следует рассмотреть. Она была почти целиком расколота. Уж не Мирканто ли она когда-то изображала.
Надпись у подножия исполинского жреца гласила:
«Ксигон Тарамах. Сто тридцать пятый архонт Канртега, властвующий над жизнью и смертью. Завоевал эти земли. Будет править ими во веки веков пока солнце не угаснет и мир не погрузится во мрак. Слава его сияет от глубин океана до Незримой Твердыни».
Как же там было… Дайте боги памяти.
'Вкруг подножия слова видны в граните:
'Я — Озимандия, великий царь царей.
Взгляните на мои деянья и дрожите!'