Путь суфия

Шах Идрис

На протяжении последнего тысячелетия, главным образом в периоды монархического правления, суфии были королями или стояли за их спиной в качестве советников. В то же самое время, но при других обстоятельствах, суфии боролись против самого института монархии или же трудились, чтобы смягчить ее злоупотребления. Имена многих из этих мужчин и женщин известны. Индийский Могол Дара Шикох стремился перекинуть эзотерический мост между индусами, мусульманами и другими своими подданными 104 . Суфии-патриоты сражались с иностранными солдатами, а суфийские солдаты точно так же боролись за сохранение существующих режимов – и порой в довольно крупном масштабе: как, например, вдохновленные суфиями турецкие янычары, или вождь сопротивления на Кавказе Шамиль, или Сануси в Ливии, или дервиши Судана.

104

Он

написал «Маджма эль-Бахрейн» («Слияние двух морей»), перевод которого опубликован Азиатским обществом Бенгалии.

Почти вся персидская литература классического периода является суфийской; сюда же можно отнести и бесчисленные научные, психологические и исторические произведения.

Все вышеприведенные сведения – есть факты, исторически засвидетельствованные, и этот список легко продолжить в более полном объеме и количестве.

Фрагментарные исследования ортодоксальных ученых, посвятивших себя этой области, имеют огромную ценность, поскольку сохраняют большой фактический материал, и на их работы я неоднократно ссылался в этой статье, однако, чтобы собрать воедино и сопоставить масштаб и значение суфийской деятельности в человеческом обществе необходим совершенно новый дух в сфере познания. И это единственный путь, если мы хотим сохранить достижения и уменьшить потери.

Исследователям нового типа – и здесь возникает еще одна проблема, – помимо того, что они должны быть менее склонны к догматизму, нежели их предшественники, придется принять во внимание утверждение самих суфиев, гласящее: «Изучение суфизма требует определенного настроя ума, определенных условий, определенного метода» 105 .

Не дав себе труд подумать, многие люди, часто восставали против этой формулировки. Но в конце концов разве она так уж отличается от изречения: «Изучение экономики требует определенного настроя ума (желания понять), определенных условий (режима схоластического обучения и наличие надлежащей литературы), определенного метода (следования курсу обучения, составленному людьми, сведущими в этом предмете)»?

105

В суфийском кружке даже один неподходящий участник сведет на нет усилия всей группы. Это сформулировано, например, у Саади в «Гулистане» («О манерах дервишей»).

Приблизиться к изучению суфизма, например, невозможно лишь с той точки зрения, что это – мистическая система, опирающаяся на богословские понятия и предназначенная для достижения экстатических состояний. Как говорится в суфийском четверостишии Омара Хайяма (ум. 1123) 106 :

В кельях и обителях, в монастырях и синагогах,Одни страшатся ада, другие вожделеют рая.Но знающий истинные тайны своего БогаПодобных семян не сеет в своем сердце.

106

Омар Хайям (умер в 1223г.): суфийские учения рассматриваются в книге Свами Говинда Тиртха: см. SwamiGovinda Tirtha, The Nectar of Grace – Omar Khayyam’s Life and Works («Нектар тонкости» – жизнь и произведения Омара Хайяма), (Аллахабад, 1941); и I. Shah, The Sufis, стр. 164, 71. Цитируемый стих является 24-м четверостишием из Бодлиянской рукописи, изданной под редакцией E. Heron-Allen, The Ruba’iyat of Omar Khayyam («Рубайат Омара Хайяма»), (Лондон, 1898), стр. 141. Оригинальный текст:

Даг саума’а ва мадраса ва дейр ва каништ —Тирсинда зи дозакханд ва джуйа-и-бихишт.Анкас ки зи асрар-и-кхуда ба-кхабар аст:3’ин тукхм дар андарун-и-дил хич накашт.

Рубайат Хайяма был переведен и опубликован в 1967 г. Робертом Грейвсом и Омаром Али Шахом с критическими комментариями.

Вряд ли возможен какой-либо прогресс в сторону более широкого понимания суфийских идей, пока большее

число ученых не воспользуется суфийскими методами толкования. Если этого не произойдет, все их усилия по-прежнему будут растрачиваться на факты второстепенной важности. А это, в свою очередь, создает проблему уже для самого суфия. Ибн аль-Араби сказал: «Суфий должен действовать и говорить, учитывая понимание, ограниченность и скрытые предрассудки, господствующие в сознании его аудитории» 107 .

107

Смотри английский перевод Maulvi S. A. Q. Husaini, Ibn Al Arabi, (Лахор, 1931), VI, I, стр. 38

Правильное изучение суфийских идей зависит от наличия и соответствующего использования суфийской литературы, а также от контакта с суфийским Учителем.

Что касается наличия необходимой литературы, то с течением времени естественный ход событий, возможно, выправит это положение, хотя два недавних случая показывают, что и здесь возможны серьезные потери.

Некий известный ученый и специалист по вопросам суфизма на Среднем Востоке раскритиковал одну из моих последних книг, утверждая, что Мулла Насреддин – юморист, а вовсе не суфийский персонаж, служащий целям обучения. Тогда он не подозревал, и, возможно, не подозревает и до сих пор, что один европейский исследователь как раз в то время находился в Пакистане в одной дервишской общине, которая в качестве учебного материала использовала только Муллу Насреддина и ничего больше. Описание этих занятий недавно было приведено на страницах британского журнала 108 , посвященного вопросам религии.

108

R. Simac, In a Naqshbandi Circle («В кругу Накшбандов»), в журнале Hibbert Journal, (Весна, 1967), т. 67, № 258, и I. Shah, Karavan of Dreams («Караван мечтаний»), (Лондон, 1968

Но просто увеличить количество информации о суфизме еще не достаточно. Совсем недавно я, без какого-либо умысла, спросил одного западного интеллектуала, с которым столкнулся на греческом острове, о его планах на время праздников. Внезапно он опрокинул на мою голову целый ушат оскорблений. Размахивая экземпляром одной из моих книг, он кричал: «Мало того, что вы сами бессмысленно тратите время, размышляя о праздниках, вы еще и пытаетесь отнять время у человека, читающего эту книгу, которая куда важнее, чем все ваши праздники!».

Не нужно смешивать людей, убежденных, что они интересуются суфизмом или являются суфиями с теми, кто на самом деле способен изучать суфизм и получать из этого пользу. Суфизм всегда был чем-то таким, о чем нельзя судить, опираясь на воззрения тех, кто провозглашает себя его друзьями.

В наши дни для эффективного изучения суфизма, – в особенности на Западе, где интерес к нему так значительно вырос, – от будущего ученика потребуется следующее:

Понять, что большая часть доступных переводов непригодна – и в первую очередь потому, что сами оригиналы предназначались для конкретных обществ: в каждом случае для людей определенного места и культурной среды, не существующих больше в прежнем виде.

Заняться поиском достоверных письменных и устных материалов и деятельности, целенаправленно предоставляемых суфиями и приложимых к культурной традиции, ко времени и прочим обстоятельствам ученика.

Признать, что все организации, кроме подлинно суфийских объединений, осознается это или нет, всегда являются орудиями человеческого подчинения.

Проявить готовность к тому, чтобы отказаться от предвзятых мнений относительно того, что такое «изучение» и что служит предметом изучения. Не пренебрегать изучением предметов и материалов, которые могут казаться не «эзотерическими».

Выяснить, не вызван ли собственный поиск подспудным стремлением к социальному сплочению, проявлением элементарного любопытства, потребностью в эмоциональном возбуждении или удовлетворении?

Допустить, пусть даже в качестве рабочей гипотезы, возможность того, что существует сознательный, эффективный и преднамеренно созданный источник подлинного суфийского учения, действующий в настоящее время на Западе.

Книга эта ставит своей целью проиллюстрировать обычному читателю богатство и диапазон суфийских идей.