Путь суккуба
Шрифт:
Изначально храм был трехглавым, но в XVI в. к его объему пристроили еще 6 куполов, так что собор стал «о девяти главах». Такое число глав объясняют его посвящением празднику Благовещения — в храмовой архитектуре Руси девятиглавие является символом Пресвятой Богородицы как Царицы Небесной Церкви, состоящей из 9 чинов Праведников Небесных и 9 чинов Ангелов. В 1505 г. сын Ивана III великий князь Василий III, взошедший на престол, велел расписать Благовещенский собор, украсив образа храма драгоценными окладами. К этой работе были привлечены
Изначальный иконостас собора содержал иконы, написанные в 1405 году Андреем Рублёвым и Феофаном Греком. После пожара для иконостаса были подобраны два древних ряда — Деисусный и Праздничный, эпохи Феофана Грека и Андрея Рублева.
Собор очень сильно пострадал от пожара 1547 года и был полностью восстановлен при Иване Грозном, в 1564 году, с надстройкой двух глав с западной стороны. В 1572 году к собору было пристроено крыльцо, впоследствии получившее название Грозненского.
На паперти Благовещенского собора появились изображения греческих философов и мудрецов, живших еще до Рождества Христова: среди них Аристотель (со свитком, на котором написано: «Первие Бог, потом слово и дух, и с ним едино»), Гомер, Плутарх, Птолемей, Сократ.
На свитке Сократа можно прочесть: «Доброго мужа никакое зло не постигнет. Душа наша бессмертна. По смерти будет добрым награда, а злым — наказание».
Подошла к распятию и горячие слёзы пролились, обжигая кожу.
— Немало слёз я пролила пред тобою, Бог. Я родилась в любви и мир мой был прекрасен! — Гнев колотится во мне.
— У меня был любимый муж и дети, и ты отнял их!!! Не защитил!!! Неужели ты ничего не видишь и слепы твои глаза?! Почему…?! — Сердце болело, душа кричала, а зверь внутри бился в агонии.
Плевать!
Я скажу сегодня всё, что думаю и что наболело.
— Зачем такая жизнь, кровавая и несправедливая? Ты смотришь беспристрастно на своих детей… Где же твоя божественная помощь? — Рыдания срываются и падаю на колени.
— Стальные нервы сдали, Боже… я так грешна и ненавижу свою суть… просить за себя на стану… просто, помоги Самаэлю. Я так переживаю за него. Он твой сын, не дай ему пропасть, прошу, молю тебя… услышь…
Слёзы застилают взор. Чувствую во рту металлический привкус.
Кровь пошла из носа и ушей, и рта.
Если я сейчас не покину это место, то умру…
Рассмеялась. Горько.
— Ты презираешь меня! — Подняла, показывая кресту, измазанную в своей крови руку. — Я поняла… этим ты показываешь, что не примешь меня никогда… Знаешь… А иди ты к чёрту! И Дьявол со своим Адом пусть катится в Тартарары! Я больше не буду играть в ваши игры! Я не стану принадлежать ни Аду, не Раю!!! — В сердцах кричу и убегаю из собора.
Не
Не помню, как доехала домой и не попала в аварию.
Шатаясь и практически потеряв сознание вошла в свою квартиру и меня накрыла спасительная темнота.
Когда пришла в себя, застонала. Тело пролежало довольно долго в неудобной позе и онемело.
Голова гудела, во рту стояла сухость.
Прикоснулась к лицу и поняла, почему так стягивает кожу. Засохшая кровь.
Добрела до холодильника и опустошила практически всю полулитровую бутылку воды.
После, словно тысячелетняя старуха стянула с себя одежду и пошла наполнять ванную.
Когда погрузилась в ароматную пену, ощутила, как боль и скованность в теле проходят.
Странно, зверь внутри молчит… Наверное находится в шоке от похода в храм.
Ну и пусть.
На душе ощущалась пустота, в мыслях… мыслей нет совсем.
Непривычное состояние…
Отмывшись от крови и вернув себе трезвость ума, завернулась в пушистый махровый халат и села в гостиной на диван.
— Что со мной? — Задала вслух вопрос.
Что-то произошло, это однозначно. Но вот что?
Я ощущаю душевный комфорт… Откуда это странное и так дано не испытанное и уже забытое состояние?
Вдруг, комната наполнилась знакомым запахом мёда.
— Анна… — Раздался голос ангела Смерти.
Медленно повернулась на его голос и улыбнулась.
— Ты пришёл, Сэм. — Прошептала и невольно из глаз побежали слёзы.
Он подошёл и заключил меня в свои объятия.
— А я столько дел натворила… — Сказала тихо.
Он вздохнул и сильнее прижал к себе, утягивая на диван и усаживая к себе на колени, как ребёнка и мерно качая на руках.
— Знаю, Аня… — Поцелуй в лоб. — Знаю, любимая…
Поднимаю на него глаза.
— Что? — Я не верю своим ушам.
— Ты пришла в дом моего отца и просила за меня. Никто и никогда не делал этого… Отец очень удивлён. — Он улыбнулся.
От его слов стало тепло на душе и я прижалась к нему ещё крепче.
— Я люблю тебя, мой маленький зудемон.
Засмеялась.
— Сэм, какой ещё зудемон? Я демон, суккуб или ты забыл на радостях?
— Нет, не забыл.
Он поднял моё лицо к своему и серьёзно сказал, всматриваясь в мои глаза:
— Я так хотел спасти твою душу, что готов был пожертвовать собой… Но ты… Ты сама себя спасла.
Я в шоке раскрыла рот.
— Хотя Ад и Рай считает тебя проклятой… Но не я…
— Подожди! Объясни нормально! Что… я ничего не поняла. Как спасла себя? Просто от того, что пришла в храм и поплакалась Богу? То есть, я могла это раньше сделать?
— Шшш… успокойся. Всё не так.
Он снова усадил меня к себе и рассказал:
— Ты отреклась от Бога и от Дьявола, Анна. Настолько сильно твоя душа взбунтовалась… Ты больше не демон, но и не ангел… и не человек.