Путь Святозара
Шрифт:
Святозар посмотрел вслед отцу, и сам того не ожидая, вдруг закрыл глаза и крепко уснул.
Проснулся Святозар уже вечером, потянулся и первым делом подумал о еде, ведь с самого утра у него во рту не было маковой росинки. Поднявшись с ложа, и вновь ощутив себя совершенно здоровым, Святозар вышел из шатра. Солнце еще не зашло на покой, но уже двинулось к краю небосвода. Святозар оглянулся, кругом были разведены костры, и сидели дружинники, мирно о чем-то беседуя, невдалеке стояли обозы. Прямо около шатра горел костер, за которым разместились Храбр и Дубыня, а рядом подложив под голову плащ, дремал отец.
— Гляди, — негромко сказал Дубыня, сидевший к
— Теперь хорошо, — ответил Святозар и подойдя ближе к костру, остановился.
— А я принес тебе сбитня, гляжу, а ты спишь, ну не стал будить. Думаю, верно, притомился, надо отдохнуть, — добавил наставник.
— Святозар, ты чего поднялся? — совсем тихо, так чтобы не разбудить правителя, вмешался в разго-вор Храбр, — Иди, полежи…. Тебе надо отлежаться…. Ты я видел днем, совсем плохой был, я за тебя дюже испугался.
— Испугался, испугался, — прервал его Дубыня, — Да принялся ругать правителя, что тот опять тебя послушал и не взял рыдван. Да, так бухтел, что и вовсе сморил правителя и тот уснул.
— Я пойду, искупаюсь, — сказал Святозар и направился к реке.
— Какой, такой, искупаюсь, — услышал сзади недовольный голос наставника Святозар и поспешил к реке, которая текла невдалеке. А подойдя к ней, быстро сбросил рубаху, сапоги и штаны, отошел подальше от берега и что есть мочи побежал к воде, а забежав чуть выше колена, нырнул, и поплыл.
Вода была по-весеннему холодна, но ее чистота и прозрачность словно вернули Святозару силу и крепость. Он вынырнул из воды на середине реки и тут же услышал голос Храбра:
— Святозар возвращайся, не хватало, чтобы ты там тонуть начал и мне пришлось в такую холоднючую воду лезть.
Святозар развернулся и вновь нырнув, подплыл к самому берегу, встал на ноги и принился отмы-вать грудь от запекшейся крови.
— Вылазь Святозар, ты чего одурел, днем умирал, а теперь залез в воду, да еще и ныряешь…, со-всем с тобой никакого сладу нет, совсем отца не жалеешь.
— Храбр, да ты погляди у меня вся грудь в крови, мне же отмыться надо, — оправдываясь, заметил Святозар, и, выйдя из реки, отерся рубахой да принялся одеваться.
— На вот, надень, — снимая с себя кафтан, сказал Храбр и накинул его на плечи наследнику, — Да за-стегни его.
Святозар не стал спорить и надел на себя кафтан наставника, который был явно ему большеват и пошел следом за Храбром к костру.
— Ты есть то будешь, — спросил у него Дубыня, как только они подошли к костру, — А то весь день голодный откуда силы то возьмутся.
А Святозар упал в траву рядом с костром, втянул в себя аромат горящих сучьев, дух родимой земли и вдруг ощутил себя таким мощным, таким молодым, таким сильным. Вспомнил слова Ну-ка: " Сын его, наследник болен и слаб, меч в руках не удержит, тетиву рукой не натянет". И вдруг засмеялся звонко так весело, а сам подумал и сказал вслух: " Это мы еще посмотрим, кто слаб, и кто тетиву не натянет".
— Чего ты сказал, — вдруг беспокойно вмешался в его мысли Дубыня.
— Я сказал Дубыня, что мы еще посмотрим, кто тетиву не натянет. Ты, погляди наставник до чего мать моя, земля восурская прекрасна, самая она пригожая, самая красивая, самая дорогая моему сердцу. Да, я за нее ничего не пожалею, никому ее в обиду не дам, никому ее копытами черными не позволю топтать, — сказал и затих тут же словно боясь спугнуть это громадное чувство уверенности в своих силах.
Святозар лежал и смотрел в высокое небо, в котором уже стали появляться далекие, неведомые звезды, а затем
Прочитав заговор и надев рубаху, да терлик с короткими рукавами, Святозар пришел к выводу, что надо послушать Дубыню и поужинать, а, то и, верно, откуда силам взяться и вышел из шатра. Солнце уже скрылось за небосводом, а на черном небе появился большой серпивидный месяц, да кругом замерцали, засверкали маленькие и большие небесные тела. Святозар залюбовался царящей кругом тишиной и чистотой и уставился в звездное небо, думая о подлом Нуке и не менее подлых нагаках. Подумал Святозар о войне и содрогнулась его душа, так как жестокие и беспощадные нагаки нападая на Восурию никогда никого не жалели убивая стариков, детей, женщин, уводя прекрасных восурских дев в полон, сжигая деревни и разоряя города. Вот уже долгие, долгие годы, не смеют они приближаться к Восурии, боясь ее славного правителя и сильной дружины. А теперь этот мерзостный Нук подговаривает бека на войну, да еще обещает колдовством помочь. И наверно Нук очень сильный колдун, черный, как и его душа и такой же он верно жестокий как нагаки. Вспомнить только, как он ту девочку мучил. Но только Нук не знает, какой силой обладает Святозар, не знает он, что Святозар кудесник, ведун, что может он покидать свое тело, может оборачиваться птицей и зверем. И, наверное, лучше, пусть он продолжает думать, что Святозар на Белом Свете не жилец. Сейчас для него главное излечиться, а для этого надо отправиться в страну Беловодье, и когда Святозар победит хворь свою, то тогда ничего не будет страшно его любимой земле, потому что славная восурская дружина победит нагакское войско, а с Нуком…, с Нуком и с его колдовством обязательно справится Святозар.
— Сын, Святозар, поди сюда, — позвал его отец, — Что ты там один стоишь.
Святозар подошел к костру и сел рядом с отцом, который уже проснулся и сидел, держа ветку в руке да шевеля ею угли в костре.
— Ты, сегодня, ничего не ел, поешь, сын, — сказал отец.
— Да, мы уже ему предлагали, — откликнулся Дубыня, — А он все верно с кем- то воевал, так что мы с Храбром так и не поняли, хочет он или не хочет есть.
— Очень, очень я есть хочу, прямо умираю с голода, — сказал Святозар.
Дубыня нагнулся и поднял с земли завернутую в утиральник громадную мису, убрав утирало по-дал наследнику, а затем дал ему большой кусок хлеба и ложку:
— Поешь, поешь, мальчик. Это Стоян и Сем рыбы наловили, да для тебя ухи сварили, чтобы ты как поднялся жиденьким потрапезничал. Но она верно уже и остыла, как я ее тут не укрывал.
— Спасибо, — благодарно сказал Святозар и принился есть все еще теплую уху.
Как только наследник принялся хлебать уху, то по телу сразу разлилась такая благодать, такое тепло, что Святозар почувствовал себя довольным и даже каким-то радостным, а доев все до конца, вернул Дубыни мису и ложку и утерся поданным утиральником.
— Сын, — чуть слышно обратился к нему правитель, — Я хочу, чтобы ты рассказал Дубыни и Храбру о том, что пережил сегодня.
— Обо всем, отец? — переспросил Святозар.
— Да, с самого начала, мальчик мой, с того места как тебе стало утром плохо. Я хочу, чтобы мои други знали все, — добавил отец, и, кинув палку в костер, похлопал сына по спине.
Святозар глянул на поблескивающие в пламени костра удивленные лица наставников, и, смуща-ясь поведал им все, что прежде рассказал отцу.