Путь тьмы 2
Шрифт:
— А нельзя было решить дело миром? — подал голос новый гость — арбалетчик в бригантине, в самом центре лба которого торчала стрела исиринатийского лучника. — Чтобы простые люди не гибли на полях сражений.
— Простые… люди… так не… разговаривают, тварь, — прохрипел Шахрион, собрав остатки сил и подтянувшись обеими руками вперед.
С каждым футом, отвоеванным у Тени, сил оставалось все меньше, как физических, так и ментальных.
«А может, просто закрыть глаза и сдаться»? — промелькнула в голове неожиданно
Тени очень, очень не нравилось то, что он приближается к месту из видений, а потому — никаких поблажек нематериальной твари!
Но легко было сказать нечто подобное, исполнить оказалось куда сложнее. Ползти вперед, в полной тьме, даже примерно не представляя, правильно ли движешься… Было нетрудно представить, почему Безумец проиграл.
«Но я… не сдамся»! — яростно подумал Шахрион и в этот самый миг в самой глубине тьмы он ощутил нечто, напоминающее пульсацию бьющегося сердца.
Сам того не ведая, император ускорился насколько было возможно, и двинулся к конечной — он был уверен в этом — цели. Спустя минуту, а может час или сутки левая рука отказалась ему повиноваться. Просто и безыскусно — раз и все. Будто кто-то дернул рычаг.
Но даже это не остановило Черного Властелина, потому как пульсация усиливалась, заполняя все, оттесняя на задний план головную боль, призраков и страдания измученного тела. А потому — вперед и только вперед.
Неожиданно по глазам ударило яркой вспышкой и Шахрион закричал, жмурясь. Некоторое время он лежал без движения, потом медленно и аккуратно приоткрыл глаза, снова зажмурился, опять приоткрыл. Так он игрался некоторое время, пока, наконец, не смог оглядеться.
Он находился возле ничем не примечательной части тоннеля, отличали которую лишь два факела, воткнутых в металлические держатели, намертво прикрученные к камню. Два факела, горящих удивительно ярким черным пламенем.
Пульсация усилилась до предела, она била, точно набат, заполняя собой все вокруг, даруя надежду и наполняя сердце радостью.
«Это… тут».
Шахрион, собрав последние силы, протянул руку вперед, как вдруг…
Не позволю!!!
Удар, который на него обрушила Тень, нельзя было сравнить ни с чем, пережитым Черным Властелином доселе. Тварь, судя по всему, все это время копила силы, и теперь атаковала с яростью обреченной, загнанной в угол крысы.
Хлипкие ментальные блоки, что еще каким-то чудом держались внутри черепной коробки, пали, будто их и не было. Чужое сознание, чуждая любому человеку сущность, победно хохоча, ворвалась внутрь тела, заполняя собой все пространство, откидывая душу куда-то на задворки, перехватывая контроль над телом.
Правая рука, занесенная вверх, опустилась… И указательный палец в последний момент коснулся камня.
Пульсация усилилась, на камне один за другим начали проступать древние магические символы, до сих пор применяемые некромантами в сильнейших своих чарах, а затем… стена всосала тело, уже не принадлежавшее императору в себя, как будто того тут и не было.
Черное пламя в факелах мигнуло и погасло, погружая коридор во тьму.
Пробуждение было тяжелым и болезненным. Нет, не так. Слово «болезненный» слабо отражало суть явления.
Китарион застонал — исключительно потому, что вопить не позволяло пересохшее горло — и попытался оглядеться. Он находился в просторной комнате, укрытый сразу тремя теплыми шерстяными одеялами. В камине весело потрескивало пламя, пожиравшее сухие поленья, а ставни были наглухо закрыты, не пропуская внутрь свежий воздух, из-за чего в помещении стоял тяжелый удушливый аромат лекарственных трав, и было тепло, точно в бане.
Несмотря на жару, его бил дикий озноб, а по всему телу разлилась такая слабость, что, наверное, сейчас с ним бы справился не то, что ребенок, но даже хомячок.
Кольценосец вновь застонал и попытался приподняться, но сильные руки тотчас же уложили его обратно, а знакомый сухой и раздраженный голос произнес:
— Лежи и не вздумай двигаться, ты еще слишком слаб.
— Кштиритион? — едва слышно прошептал кольценосец, с трудом поворачивая голову в направлении говорившего. — Где я?
— Во дворце наместника, где же еще?
— Сколько… сколько времени прошло?
— С момента нападения? Трое суток. И все это время мы с Инуче пытались выдернуть тебя из рук Матери. Ну, точнее, пытался лишь верховный, я же вливал в него силу, сам понимаешь…
— Ну да, — Китарион изобразил подобие улыбки, — некромантия — не самая лучшая школа магии, когда речь заходит о спасении жизни.
— Именно, — без улыбки подтвердил некромант.
— А где… где верховный?
— Как только убедился, что ты выживешь, прихватил всех рыцарей смерти, посадил на коней столько арбалетчиков, сколько получилось, после чего галопом отправился в Черную Цитадель.
— Но зачем?
Кштиритион посмотрел на генерала, точно на умалишенного.
— Кажется, яд оказался сильнее, чем мы думали, — буркнул он, — потому как тебе явно размягчило мозги. Напряги извилины и вспомни, что случилось той ночью в подвалах дворца.
Китарион напрягся и перед его мысленным взором возникла закутанная в черное фигура…
«Это был эльф, я точно помню, проклятый Матерью эльф»! — подумал кольценосец.
— Эльфийский убийца… — прохрипел он.
— Ага, причем нацелившийся не на нашего благородного пленника, а на тебя. Хотя не только: той же ночью мы потеряли двух тысячников, десять сотников и пятерых некромантов. Остроухие работали группой и действовали очень умело. Эх, не добили мы их, не добили… Но главной мишенью был ты.
Даже в нынешнем своем состоянии Китарион прекрасно понимал, что это значит: враги обрушили удар на командование армии, а точнее — на живую его часть, сея хаос и лишая войско управления.
— Что с лиоссцами?
— Бич Пустыни и его сын в порядке, а наша милая принцесса вместе со своей свитой спешно отбыла на восток, устрашенная, — тут некромант стал даже язвительнее, чем обычно, — случившимся. Мы с Инуче не стали ее задерживать. Какой смысл, свою роль в спектакле она отыграла, а доказать мы все равно ничего не сумеем.