Путь тьмы 2
Шрифт:
— Хорошо. Пусть так…В следующий раз следи за исполнителями тщательнее. И вот еще что, этот самый следующий раз нужно ускорить. Зрящая, как выполняется то, о чем мы говорили?
Столь быстрая перемена настроения изрядно удивила Ритона и не понравилась венценосцу. Было очевидно, что лич ни на секунду не поверил эльфийке — и кто бы на его месте поступил иначе? — но смирился с тем, что та решила заодно ударить и по второстепенным целям. А это значило, что вопрос устранения императора для него сейчас куда важнее, нежели вероломство попутчиков, от которых и так глупо было бы ждать
«Из чего можно заключить, что представление, разыгранное только что — не более чем набор ритуальных фраз, которые наш доблестный немертвый товарищ по заговору просто обязан был произнести, дабы никто не заподозрил его… в чем? По всей видимости в том, что проблема с безумием императора стала заметно острее».
Не одному ему пришла в голову эта мысль, потому как зрящая осторожно уточнила:
— Что-то произошло?
— Владыка не просто развоплотил души убийц. Нет. После этого он точно обезумел: запытал до смерти двух подвернувшихся под руку служанок и порубил на куски почти два десятка солдат.
— То есть не сделал ничего такого, чего обычно не вытворяют в твоей Империи, мертвец, — фыркнул дварф.
— Можешь думать о нас все, что тебе хочется, коротышка, но Шахрион никогда не получал удовольствия от жертвоприношений, ритуальных пыток и убийств. Более того, он серьезно ограничил использование подобных… средств усиления сразу после окончания войны, а сейчас наступает на работорговлю.
— Мы все наслышаны о знаменательном Акте милосердия, — согласился Ритон, — благодаря которому все окрестные государства получили превосходную возможность продавать своих преступников в Империю Тьмы. Правда, насколько мне известно, помимо мерзавцев, преступивших закон, в ряды несчастных, коим суждено будет окончить свои дни под ритуальным ножом, попадается немалое число ни в чем неповинных жителей Прегиштании, Исиринатии, Радении, и даже Аблиссии, коих продают исключительно ради получения прибыли.
— Такое происходит, — лич и не думал отпираться и было видно, что ему совершенно наплевать на то, сколько там невинных окажется изуверски замучено во время проведения очередного ритуала, — но я могу сказать тебе точно: сейчас число запытываемых сократилось почти в десять раз. Хочешь верь, хочешь нет. А потому, поведение владыки ненормально. К тому же…
— Да?
— Сегодня он собрал Малый Совет и орал на нас добрых полчаса, обвиняя во всех смертных грехах.
— Позволю себе заметить, что я в схожей ситуации продемонстрировал бы столь же заметную несдержанность, — Ритон позволил себе едва заметно улыбнуться. — Три покушения за месяц, причем два из них — в сердце собственной державы — могут испортить настроение даже самым спокойным из нас.
— Это так… Но владыка обычно куда сдержаннее. Из всего сказанного я могу сделать лишь один вывод: времени осталось в обрез.
— Мы знаем, с чем рискуем столкнуться, если не получится устранить проблему? — уточнил настоятель Ордена.
— Нет, — отозвалась зрящая.
Эльфийка тотчас же привлекла к себе всеобщее внимание и, поняв это, заговорила.
— К сожалению, даже мой отец не ведал, что
«Конечно, иначе сей муж мудрый и достойный ни за что не помог бы Империи Тьмы заполучить столь сокрушительное оружие», — подумал Ритон.
— А знаем ли мы, как венц… человек, стоявший за вторым покушением, умудрился притащить нескольких в Черную Цитадель нескольких ящеров? — достаточно неожиданно уточнил Мирол.
— По всей вероятности, — равнодушно отозвалась эльфийка, — договорился с Бичом Пустыни. Они решили подстраховаться и организовали второе покушение своими силами.
— Хм, — ответил Мирол.
— Хм, — вторил ему лич.
Эти «хм» звучали крайне многозначительно. Они не говорили — кричали — о скепсисе, переполнявшем как старого воина, так и кошмарное умертвие.
Говоря начистоту, венценосец разделял их сомнения. С каждым месяцем его уверенность в том, что остроухие используют всех втемную, только росла и крепла, но поделать с временными союзниками он не мог решительно ничего — слишком много долговых расписок осело в тайниках проклятой эльфийки. Обязательств перед разными — даже имперскими! — банковскими домами. А значит, при любом неверном жесте с его стороны, хрупкая, едва-едва начавшаяся реформа Исиринатии покатится ко всем демонам, а на пару с ней — и венец. Возможно даже, с головой.
Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей относительно своего будущего, Ритон уточнил:
— Кстати, а где его посол?
— Увы, но он поспешил вернуться на родину.
«Ой как удачно вышло», — язвительно подумал правитель. — «Зато теперь можно во всех грехах обвинять Бича Пустыни, и ведь никто не возразит».
— Почему?
— Вероятно потому, что сейчас он важнее дома, а еще, потому что от нашего лиосского друга больше ничего не зависит, — пожала плечами Найлиэна. — Восток помог всем, чем только мог, а теперь дело осталось за нами. Вы все знаете, как следует поступить.
Ритон внимательно изучал лица собравшихся чародеев. Могучие Аран и Олта выглядели собранными и готовыми к действию. Настоятель Корн, напротив, демонстрировал радость. Да, конечно же, никто из них лично не отправится на восток — меньше всего Ритону хотелось, чтобы Исиринатию связали с грядущим сражением чародеев — но группы самых надежных магов из Академий Олты и Арана, а также — братьев Ордена, уже выдвинулись в Империю и буквально через две недели будут готовы действовать. Гартиан лично гарантировал им безопасный проход тайными тропами — видимо теми, по которым в годы слабости Империи шли потоки контрабанды, и помощь преданных лично ему некромантов, а значит, настает момент истины. Каким бы могучим ни стал император, он не сможет одолеть столько опытных чародеев за раз!
Венценосец оглядел собравшихся внимательным взглядом.
«Что ж, очень скоро все решится. К худу или к добру».
Найлиэна не стала тратить время попусту и отправилась в путь сразу после окончания встречи. Конечно, можно было еще несколько дней провести в убежище, но это попахивало малодушием — связаться с нужными исполнителями она могла и в дороге.