Путь тьмы
Шрифт:
По бокам от владыки устроились уже знакомый ему кольценосец и тип, закутанный в черно-красную мантию, прячущий лицо под капюшоном. При его виде Пергиону стало не по себе. Меньше чем огромную имперскую армию он ожидал увидеть только некромантов. Да, похоже, Орден последние годы щелкал клювом, раздувшись от собственной гордости, раз умудрился пропустить такое.
Император остановил коня и спешился. Вся свита последовала его примеру.
Пройдя несколько шагов вперед, он замер перед Пергионом, и старик опустился на колени, а за ним это повторили и все горожане. Ничего, не переломится спина, а так, глядишь, и голова будет целее.
–
– Можете встать, - услышал он бесцветный ровный голос.
Старик поднялся и встретился взглядом с Черным Властелином. Да, зря он счел его неприметным человечком. Глаза Шахриона Четвертого смотрели с такой непреклонной, нерушимой волей, что по коже прошел мороз.
Император сделал шаг назад и заговорил, громко и проникновенно.
– Жители славного Наритена! Ваш город веками слыл одним из крупнейших торговых центров Империи. Даже сейчас, после долгих лет упадка под игом ненавистных вам исиринатийцев я вижу тут, на площади, тысячи человек и это греет мое сердце. Но я вижу и страх, что плещется в ваших глазах. Я понимаю его - годы правления кошаков приучил вас бояться любого, кто опоясан и носит шпоры, но, говорю вам, это время прошло. Империя не станет для вас разбойником с большой дороги, забирающим последнее, дабы набить собственные карманы. Ни один солдат не будет притеснять вас и бесчестить ваших дочерей, каждый товар будет оплачен золотом и серебром по честной цене. И в знак того, что я говорю правду, я объявляю свою волю: начиная с сегодняшнего дня и до первого дня следующего года вы, те, кто добровольно открыл мне ворота и присягнул на верность, освобождаетесь от любых податей. Я сказал!
Пергион застыл, словно пораженный громом, да и другие горожане смотрели на императора схожим образом. Он ожидал чего угодно, но только не столь щедрого подарка. Это наводило на мысли. Либо все прочие города и крепости по пути армии Шахриона не отпирали ему ворота, либо император решил проявить невиданное ранее благородство и обеспечить себе спокойные тылы. В военном деле Пергион разбирался плохо, зато прекрасно знал, что солдаты должны есть, пить и отдыхать, а когда с первым и вторым начинаются проблемы, армии имеют плохую привычку разваливаться.
Дружный одобрительный гул многих тысяч глоток вывел старика из состояния оцепенения. Горожане вполне поддержали начинание своего нового хозяина, и ему тоже не стоит отставать от них. Заодно можно будет выяснить один весьма щекотливый вопрос.
– Владыка, ты щедр и милостив, как сама Мать, - поклонился Пергион.
– Позволишь ли ты недостойному спросить?
– Староста, как тебя зовут?
– Пергионом, сыном Нарилиона.
– Подними голову, Пергион. И не смей больше называть себя недостойным. Все граждане моей Империи имеют равные права. Выше них только кольценосцы и я. Но мы не любим, унижать людей. Ты можешь задать столько вопросов, сколько захочешь. Я с радостью отвечу на них.
Да, император умел говорить, не то, что его отец. Пергиону начало казаться, что он понимает, каким образом Черному Властелину удалось перетянуть на свою сторону исиринатийскую армию, тут определенно были замешаны не только деньги - у венценосца появился достойный соперник.
– Владыка, я хотел бы узнать, что будет с теми, кто от лица благородных управлял городом.
– Ничего.
– Спокойно ответил Шахрион.
– Я не люблю леопардов, но не думаю, что они стали бы ставить на важные посты бездарей,
По рядам пробежал смешок, и староста облегченно вздохнул. Значит, убивать или смещать его тоже не собираются.
– Владыка, а много ли солдат ты оставишь в Наритене?
– Нет. Всего пару сотен вдобавок к вашему ополчению. Этого хватит, чтобы поддерживать порядок и отлавливать разбойников, если таковые появятся.
Очень, очень умен. И, скорее всего, держит на границе несколько тысяч на случай непредвиденных обстоятельств, потому и такой добрый.
– Владыка, последний вопрос.
– Слушаю.
– Что будет с храмами?
– Важный вопрос, - согласился император.
– Исиринатийцы склонились перед Орденом, чей настоятель - мой заклятый враг, поэтому ни одного храма Отца на землях Империи Таараш не будет, на их месте мы воздвигнем капища Матери, где все, кто сохранил веру, смогут молить владычицу загробного мира о ниспослании победы. Против остальных богов я ничего не имею, поэтому, если у вас в городе сохранились их храмы - они останутся.
"Разумно", - мелькнула в голове у Пергиона мысль.
– "Отца, конечно, жалко, но что поделать, он не пропадет".
К тому же в их городе до сих пор почти половина народа тайно молится Матери, так что это будет справедливо. И какое же счастье, что в городе не осталось ни одного жреца. Всех высоких и низких сынов Орден призвал на войну.
Однако не все разделяли его радость.
Из толпы вывалился молодой парень с глазми, горящими фанатичным огнем. Пергион помнил его - Рилитиан был непримиримым последователем Отца, ненавидящим Империю всей душой.
Сейчас произойдет что-то нехрошее.
– Убирайся прочь, тварь!
– заорал Рилитиан на императора.
– Его величество разнесет в клочки тебя и твою недоделанную империю!
Император безо всякого выражения посмотрел на говорившего и сделал еле заметный жест рукой.
Тотчас же три арбалетных стрелы впились в тело парня, отбросив того на каменную мостовую.
Пергион, затаив дыхание смотрел на тело, под которым стремительно расплывалась багровая лужа. Воцарилась мертвая, звенящая, тишина.
– Слушайте внимательно, - проговорил император, обводя взглядом своих новых подданных.
– Я не стану мешать вам жить, не стану грабить, не стану унижать. Вы - граждане Империи и получите все права и привилегии, полагающиеся по статусу. Если солдат обидит кого-нибудь из горожан, он будет осужден. Если кто-то, прикрываясь моим именем, попытается не заплатить за товар, он будет осужден. Но любой, повторю, любой кто посмеет бунтовать окончит как эта падаль.
– Длинный тонкий палец вытянулся в сторону мертвеца.
– На этом я вынужден проститься с вами. Пускай Мать защитит всех вас и этот город.
Сказав это, император и его свита покинули остолбеневших горожан.
– Ну, могло бы быть и хуже, - пробормотал себе под нос Пергион.
– По крайней мере, когда он проиграет, мы сможем сказать, что нас держали под страхом смерти.
И все же, он не слишком верил, что когда благородные вернутся, дело кончится лишь одним трупом. Если так поглядеть, то быть подданным Империи Тьмы не очень уж и плохо.
Старик решительно помотал головой, отгоняя глупые мысли, и пошел прочь с площади, уже было темно, а завтра вставать ни свет ни заря. Пускай благородные играют в свои игры, ему нет до этого дела. Его забота - управлять городом, остальное пускай решают без него.